100 великих загадок Крыма - Николай Николаевич Непомнящий

По свидетельству очевидца катастрофы, ураганов такой силы в Англии никогда не видели. Как писал командир одного из уцелевших судов, «моряки, подвергавшиеся опасностям во всех морях, не помнят, чтобы им приходилось быть свидетелями подобной бури. Представьте себе страшный ветер, угрожающий опрокинуть горы, потоки дождя, наводняющие атмосферу, частый град, с ожесточением ударяющий во все, что встречается на пути, и, наконец, взволнованное море, валы которого равняются горам, – и вы будете иметь еще не полное представление об ужасном урагане, свирепствовавшем 14 ноября… Несомненно, распорядительность адмиралов, искусство командиров, энергия офицеров и неустрашимость матросов позволили избежать полной катастрофы».

В любом случае потери оказались ужасающими. Во время бури стоявшие на рейде корабли один за другим срывались с якорей и летели на скалы. Ударившись о камни, «Принц» буквально раскололся на части, которые затонули на глубине примерно 50 метров. Из полутораста человек экипажа уцелели трое матросов, выпрыгнувших в воду еще до столкновения с берегом. Используя в качестве спасательных поясов ленты с сигнальными ракетами, они смогли удержаться на бушующей водной поверхности.

Вот какое зрелище открылось поутру состоятельному туристу Джорджу Тейлору: «Линия скал была выровнена останками кораблей, выброшенных на берег в день урагана; и в местах, где останки лежали большими кучами – от обломков мачт до кусков дерева не больше спичечного коробка, – на маленьком расстоянии оказывалось, что это не что иное, как груды щепок. В самой бухте все корабли были в разной степени повреждены, так как ветер бил их друг о друга. Некоторые из них лишились мачт и были затем отбуксированы; некоторые потеряли рули, некоторые носовые фигуры и фальшборты, а одно судно затонуло в бухте, и его мачты возвышались над водой. Вест-Индский пароход «Авон» в бурю сорвался с якоря и двигался, постоянно сталкиваясь со многими другими судами, и отскакивал от одного к другому кораблю подобно мячу. Безусловно, он получил и причинил сам множество повреждений. На протяжении нескольких дней после урагана многочисленные тела плавали в бухте, почти все голые. На некоторых были спасательные жилеты, многие были сильно изорваны, и часто части тел плавали у кораблей. Они были по возможности похоронены моряками…»

Гибель столь значительного количества кораблей обсуждалась в британской прессе, но о судьбе золота с «Черного принца» официально ничего не говорили.

Крушение «Черного принца». Художник И.К. Айвазовский. 1854 г.

Шумиха поднялась только в 1875 году, когда после нескольких сенсационных расследований во Франции появилось акционерное общество, собравшееся достать эти сокровища. Общество быстро распалось, хотя можно предположить, что его основатели нагрели на нем руки. Тогда же стараниями газетчиков в названии корабля снова начал фигурировать эпитет «черный» – звучало красивее и загадочнее.

В последующие четверть века в Балаклаве побывали английские, французские, американские, немецкие и норвежские кладоискатели.

Часто живший в Крыму знаменитый писатель Александр Куприн, не ссылаясь ни на какие источники, называл умопомрачительную стоимость затонувших сокровищ – «шестьдесят миллионов рублей звонким английским золотом». Кроме того, в своей повести «Листригоны» он утверждал, что лично наблюдал за тем, как со дна поднимали фрагмент корпуса легендарного парохода с позеленевшей надписью «…ck Р…» («Вlасk Рrinсе»). Но вот незадача: официально «Принц» не был «черным», и, следовательно, слово «Вlасk» там отсутствовало.

В любом случае никто из кладоискателей не располагал техникой, необходимой для организации масштабных поисков. И только появившийся в 1901 году итальянец Джузеппе Рестуччи взялся за дело по-серьезному. В его распоряжении имелся специальный глубоководный скафандр, представлявший собой толстостенный медный ящик с отверстиями для рук и тремя иллюминаторами. Закрепив его на стальном тросе, итальянцы несколько раз опускались на дно, достав оттуда в качестве трофеев подзорную трубу, винтовку, ящик с пулями и несколько неопознанных металлических деталей. Но, самое главное, они обнаружили железный корпус парохода. Поскольку считалось, что все прочие затонувшие во время балаклавской бури суда имели корпуса из дерева, сомнений ни у кого не было – это останки «Принца». Но не было и золота…

Наступил 1922 год. Со времен сеньора Рестуччи Крым пережил три революции и две войны – мировую и Гражданскую. История «Черного принца» начала было забываться, как вдруг прошел слух, что один из местных ныряльщиков нашел в Балаклавской бухте несколько золотых соверенов.

Снова вспыхнула эпидемия кладоискательства, приведшая на сей раз к весьма серьезным последствиям.

С предложением найти и поднять «Черного принца» к председателю ОГПУ Дзержинскому обратился инженер Владимир Языков. До этого он уже побывал у заместителя председателя Реввоенсовета Эфраима Склянского и командующего ВМФ Вячеслава Зофа, но и тот и другой ему отказали. А вот «железный Феликс» встретил, что называется, с распростертыми объятиями.

Правительство остро нуждалось в золоте и для восстановления разрушенного хозяйства, и для разжигания мировой революции. К тому же Дзержинский рассчитывал пополнить бюджет своего собственного ведомства, а поскольку он возглавлял еще и ВСНХ РСФСР, в его власти было поддержать столь экзотический проект всеми необходимыми ресурсами.

В марте 1923 года под крылышком ОГПУ была создана Экспедиция подводных работ специального назначения.

Из досье историков: начало поисков

Языкову выделили баржу с лебедкой, катер для их буксировки, двух водолазов и нескольких такелажников. Но главные надежды на успех связывались с десятитонным глубоководным аппаратом конструкции Евгения Даниленко. Рассчитан он был на трех человек и снабжен телефоном, прожектором и манипулятором для захвата различных грузов.

Подходы к Балаклавской бухте разбили на квадраты и приступили к поискам. Дно оказалось буквально завалено деревянными кораблями. Среди них обнаружили останки железного парохода. Возможно, того самого, с которым имел дело Рестуччи, возможно – другого. Неподалеку от него – старую ручную гранату, рукомойник, больничные туфли, фарфоровую ступку, свинцовые пули, несколько неразорвавшихся снарядов…. И вновь никакого золота.

Чтобы хоть как-то оправдаться в расходовании казенных средств, пришлось поднимать наиболее хорошо сохранившиеся суда или отдельные их детали, которые заново использовались в строительных работах. С еще большим масштабом подобное проделывалось и в Севастопольской бухте, где оказалось предостаточно затонувших кораблей более современных конструкций.

Рекламируя деятельность ЭПРОНА, ОГПУ развернуло настоящую пиар-кампанию, одним из продуктов которой и стала, как считается, знаменитая повесть Анатолия Рыбакова «Кортик». Затем к делу подключили академика Иосифа Орбели, и он с помощью коллег-историков начал разрабатывать новое научное направление – подводную археологию.

В общем, ЭПРОНу удалось сделать хорошую мину при плохой игре, затушевав тот факт, что сокровища, ради которых все затевалось, так и остались необнаруженными.

Потерпев неудачу, чекисты предложили попытать счастья японцам. Только за разрешение провести