Азимут между пламенем и порчей - Павел Николаевич Корнев

— Терпеть эту стерву не могу! — прошипела Заряна, оглянулась и вздохнула. — Но она в любом случае выкрутится, только зря Дарьяна обижу. Он хороший.

— Хороший, — кивнул я. — Жаль с подружками не везёт.

Барышня вопросительно посмотрела на меня, я качнул головой.

— В другой раз расскажу.

— А ты разве в Черноводск не возвращаешься? — опешила Заряна.

Взрывы на территории школы теперь раздавались куда реже прежнего, да и полыхало там далеко не так яростно, поэтому колебаться я не стал, сказал:

— Увидимся в городе.

— Но как же…

— Увидимся в городе, — повторил я.

— Но почему⁈

— У меня здесь ещё дела.

При этих словах отец Бедный вновь выразительно прочистил горло, и я с нажимом произнёс:

— Личные дела! Я не состою на службе у его преосвященства!

— Вот ты вредный! — разозлилась Заряна и зашагала к карете, на ходу обернулась и помахала рукой. — Дарьян!

Тот встрепенулся и потянул за собой Агну, а отец Бедный с намёком произнёс:

— Известно выражение «из огня да в полымя»? Скоро здесь станет жарко.

Я кивнул и спросил:

— Балахон вернуть? А то вещь недешёвая, а мне чужого не надо.

— Оставляй, — покачал головой священник. — К концу дня в прах рассыплется. Увы, процесс необратим.

— Жаль.

— Совершенство недостижимо, — пожал плечами отец Бедный.

— А как же этот, как его… А! Закон сохранения энергии? — прищёлкнул я пальцами. — Ничего из ничего не берётся, а я не чувствовал и не чувствую вложенной в одеяние небесной силы.

— Бляху свою проверь, — посоветовал священник и тоже двинулся к карете, где помог забраться внутрь спешно отстранившейся от книжника Агне.

Дождавшаяся меня Заряна подставила щёку для поцелуя и заявила:

— Только попробуй меня в городе не найти! Обижусь!

Я подсадил её и отступил, помахал на прощание.

— Поехали! — скомандовал отец Бедный.

Возница взмахнул вожжами, и экипаж тронулся с места, за ним поскакали верховые стрельцы. Дарьян замер на месте с видом безнадёжно влюблённого болвана, и я не удержался, ткнул его в бок.

— Выглядишь омерзительно чистеньким, друг мой!

Книжник аж на месте подпрыгнул и руки в защитном жесте вскинул, но магию не задействовал, уставился на меня во все глаза.

— Лучезар⁈

Я скинул с головы капюшон и попросил:

— Забудь уже это имя. Я — Серый.

— Хорошо, — оторопело пообещал Дарьян и тут же засыпал меня вопросами: — Ты откуда здесь взялся? И что за странный наряд? Почему опять брюнет⁈

Вместо ответа я хлопнул его по плечу и указал на наших бывших соучеников.

— Пошли к ним, чтоб десять раз одно и то же не повторять.

— Ребята! — гаркнул книжник. — Глядите, кого я нашёл!

Тут даже Ёрш голову от земли оторвать соизволил.

— В школу заезжал в гости, — начал отвечать я на вопросы книжника, пожимая парням руки. — Чёрный цвет волос Беляне понравился, вот и решил брюнетом стать, а монашеский балахон поносить дали.

Кабан рассмеялся.

— Ага! Мы верим!

Я глянул в ответ с усмешкой.

— Хочешь сказать, я в монахи постригся?

— Нет, но…

— Вот! А чужого я не беру, и значит — что? Значит, поносить дали! — Я рассмеялся и спросил: — Ворота — ваша работа? То самое денежное дельце, которое Шалый сосватал?

Огнич не сдержался и сплюнул под ноги.

— Денежное, как же! Ещё и в убытки вогнали, — изрёк он с мрачным видом.

Я озадаченно уставился на фургонщика.

— В убытки — это как? Вам же заплатили, не вы!

— Ну мы же не просто так в школе месяц торчали! — фыркнул тот в ответ. — За то заплати, за сё заплати! Я натурально с пустыми карманами остался! И дёрнул же меня чёрт на это «денежное» дельце подписаться!

— Не подписался бы, до сих пор простым адептом за морем куковал! — попытался урезонить его Вьюн. — Да и не так сильно ты здесь и потратился. Не говоря уже о том, что не пропил и не проел, а в собственное возвышение вложился.

— Не так сильно? — округлил глаза Огнич, и с него, не иначе от возмущения, снова искры посыпались. — Вам хорошо говорить, вам всего-то дополнительное колено нарастили, а мне пришлось танцы с бубном устраивать, чтобы не только атрибут к новому аспекту подогнать, но и апогей школы Расколотой синевы неба к драному огненному репью прирастить! Мог бы лет пять на эти денежки жить, ни в чём себе не отказывая! А если б удачно вложился, то и до конца жизни больше палец о палец не ударил!

— Если бы да кабы! — презрительно фыркнул Кочан. — Точно бы всё до последнего грошика на шлюх и вино спустил! Или даже какой-нибудь сводник понаглей велел бы девкам своим подпоить и зарезать. А так в аколиты выбился! Два колена атрибута, три аргумента! Плохо разве? Завербуешься за море — полторы сотни в месяц сшибать станешь, и это ещё без боевых!

— Ну в баню этих антиподов! — поёжился фургонщик.

— Так и здесь устроиться теперь на хорошее место куда проще будет! — уверил его Вьюн.

— А мог бы вовсе не работать! — отрезал Огнич.

— Но так бы и аспирантом стать шансов не было, — отметил я, перехватил удивлённые взгляды и развёл руками. — А на кой чёрт дополнительное колено атрибута наращивали, если дальше аколита двигаться не собираетесь?

За всех ответил Дарьян:

— К апогею на один аргумент меньше подвязывается, чем на промежуточные колена атрибута, — пояснил он. — Так бы у них вместо трёх аргументов только два было.

— Именно! — подтвердил Вьюн. — А дополнительный аркан, который по щелчку пальцев сотворить можешь — большое дело. Да и атрибут заметно сильнее стал. В аспиранты нам пробиться особо не светит, зато теперь почти любого аколита один на один раскатаем!

Кочан кивнул.

— Ага, репьёв только так на тренировках разделывали.

— Да мы б их и так разделали, — хохотнул Кабан. — Они ж пороху не нюхали!

— Кого б ты разделал? — обернулся к нему товарищ да так резко, что крепыш аж подался назад и прикрылся пламенным щитом.

— Полегче вы! — потребовал Дарьян, достал сигару и прикурил её об