Падение Робеспьера: 24 часа в Париже времен Великой французской революции - Колин Джонс

18:00

АПАРТАМЕНТЫ ФУКЬЕ-ТЕНВИЛЯ, ДВОРЕЦ ПРАВОСУДИЯ, ОСТРОВ СИТЕ

Явившись на свое рабочее место, Фукье обнаруживает, что его подчиненные страстно обсуждают новости. Вскоре после 16:00 они узнали, что командир жандармерии при суде Дюмениль[696] арестован Коммуной. Через полчаса пришло известие об аресте депутатов Конвента. В течение часа циркулировали самые разнообразные слухи. В довершение всего мэр Флёрио-Леско, который, видимо, оставил в Ратуше национального агента Пайяна, внезапно самолично явился к Фукье. До назначения мэром в апреле 1794 года Флёрио служил под началом Фукье в Революционном трибунале. Их до сих пор связывает близкая дружба (злые языки говорили, что они были друг другу как муж и жена[697]). Но Флёрио спешит, и ему так и не удается увидеться с Фукье. Он оставляет послание, в котором просит своего друга немедленно явиться в Ратушу. Коммуне нужно как-то подтвердить свою легитимность. Говорит ли приглашение, которое Флёрио оставил Фукье, о том, что Коммуна стремится задействовать Революционный трибунал, чтобы вынести смертный приговор противникам Робеспьера?

Фукье поспешно прикидывает, как лучше поступить. Теперь он понимает, что арест Дюма, свидетелем которого он стал на заседании Трибунала днем, должен быть связан с арестом Робеспьера, а не с какими-то еще предполагаемыми правонарушениями. Эти двое по-прежнему очень близки друг к другу. Независимо от того, как Фукье относится к Флёрио, зачем ему связывать свою судьбу с таким амбициозным коллегой, как Дюма, работать с которым невозможно? Или с таким политиком, как Робеспьер, который не доверяет ему и подыскивает ему замену? Помимо личной неприязни к этим двум людям, им движут и более серьезные, личные соображения. Всем своим жизненным успехом 47-летний общественный обвинитель обязан революции. Она дала ему второй шанс. В 1789 году его юридическая карьера находилась в абсолютно плачевном состоянии, теперь же он – фигура национального масштаба[698]. Кроме того, он всегда был приверженцем законности. Принять решение ему легко. Он посылает одного из своих секретарей в КОС с простым сообщением: Фукье на своем посту и ожидает дальнейших распоряжений.

18:15

ПЛОЩАДЬ КАРРУЗЕЛЬ (СЕКЦИЯ ТЮИЛЬРИ)

У особняка де Брионн, где содержатся Робеспьер и его арестованные соратники, собирается целая вереница карет. Они должны развезти арестантов по тюрьмам – каждого в свою. Огюстен Робеспьер отправится в тюрьму Сен-Лазар на севере, Леба – в Ла Форс в квартале Марэ, а остальных доставят в отдаленные места к югу от реки. Кутону назначена тюрьма Пор-Либр (бывший монастырь Пор-Рояль на южной окраине города), а Сен-Жюсту – бывший шотландский монастырь в районе предместья Сен-Марсель. Для Робеспьера выбрали Люксембургскую тюрьму, расположенную в миле от Тюильри по направлению к югу. Здесь в прошлом содержались многие представители элиты Старого порядка – и с некоторых пор это место славится своими тюремными заговорами. Может быть, замысел состоит в том, чтобы подтолкнуть Робеспьера к необдуманным действиям? Или запятнать его репутацию, поместив его в гнездо аристократов? А еще именно сюда отправили Дантона, Демулена и остальных арестованных четырьмя месяцами ранее. Так что, возможно, решение отправить сюда и заклятого врага Дантона – это маленький акт мести: блюдо, которое, как известно, лучше всего подавать холодным.

Арестанты забираются в назначенные им кареты. Каждого из них сопровождают сотрудник КОБ с ордером на арест[699] и пара жандармов. Когда они покидают территорию гостиницы, группы зевак решают последовать за каретами – интересно, кого куда повезут.

Передача заключенных проходит без эксцессов. Но в КОС не теряют бдительности, опасаясь непредвиденного развития ситуации. Подготовлен приказ революционным комитетам всех секций: их члены должны оставаться на своих постах и ежечасно направлять в КОС сводки о происходящем в подведомственном им районе. Также им предписывается следить, как реагируют на текущие события парижане.

18:15

ПЛОЩАДЬ НИЗВЕРГНУТОГО ТРОНА

Возглавлявший колонну всадник, жандармский офицер гр. Дебюр, наконец доехал до места казни. Дебюр благоразумно решил не следовать по обычному маршруту по улице Сент-Антуанского предместья, так как там, судя по сообщениям, продолжались рабочие беспорядки, и предпочел двигаться по набережной[700]. На огромном пустыре – именно здесь казнят – на фоне вечернего неба возвышается гильотина. Несмотря на то что в последние недели посещаемость снизилась, зрителей много, ведь сейчас последний вечер декады, и многие рабочие (или, по крайней мере, те, кто решил не выходить на демонстрацию против максимума заработной платы) получили жалованье, а значит, у них есть деньги, которые можно потратить, и немного свободного времени в конце недели.

Возможно, кто-то из заключенных получил духовное утешение от одного из непослушных священников, которые небольшой группой тайно следуют за процессией, стараясь поймать взгляд заключенных и незаметно дать им знак отпущения грехов. Тем более что сегодня воскресенье; впрочем, они и так все время здесь. Священникам приходится быть осторожными, поскольку клириков, отказавшихся присягнуть на верность революции, настолько тесно ассоциируют с аристократической контрреволюцией, что любое открытое проявление религиозных чувств чревато судом и тюремным заключением в качестве политического подозреваемого. Теоретически Конституция 1793 года и культ Верховного существа предусматривают свободу вероисповедания. Однако почти все парижские церкви закрыты[701]. Помимо того что Нотр-Дам превращен в Храм Верховного существа, многие культовые здания перепрофилированы под государственные учреждения или оружейные мануфактуры. Так, например, Сент-Шапель стала мучным лабазом, часовня Оратории – арсеналом, а в церкви аббатства Сен-Жермен-де-Пре располагаются кузницы и склад селитры.

На высоком помосте с гильотиной государственный палач Шарль-Анри Сансон ожидает сегодняшнюю партию жертв. Одет он элегантно, как petit maître Старого порядка. Рассказывают, что Мария-Антуанетта, когда поднималась на помост в день своей казни, случайно наступила ему на ногу и воскликнула: «Pardon, monsieur»[702], словно это было не более чем пустяковым происшествием в Зеркальной галерее Версаля. Сансону, однако, приходится нелегко: он горько жалуется КОС на то, что теряет деньги. Доля от имущества казненных, которое теперь переходит государству, ему не полагается[703], а аренда лошадей и карет обходится все дороже. Тем не менее он старается изо всех сил. Он ведь профессионал. Его отец казнил для короля, а потом – и самого короля. Теперь он казнит для комитетов правительства…

Стоицизм некоторых заключенных подвергается серьезному испытанию, когда они приближаются к месту казни. Сансон и его команда действуют с отработанной сноровкой: быстро стаскивают заключенных с телег, женщин поддерживают под руки – и выстраивают всех в линию. Как правило, чтобы удержать интерес толпы, самого выдающегося или ненавистного казнят последним. Кто окажется таковым сегодня? И вот уже люди Сансона окружают всю группу и загоняют их на эшафот. Гильотина готова. Лезвие поднято. Каждую жертву укладывают животом вниз, головой в выемку на нижней доске. Верхняя половина доски придерживает шею сверху. Не проходит и минуты, как лезвие опускается и очередная голова падает в корзину. Раздаются крики «Да здравствует республика!». Обезглавленный труп быстро убирают и вперед подталкивают новую жертву. Лезвие падает снова и снова… В октябре прошлого года Сансон и его команда расправились с 22 депутатами-жирондистами ровно за 37 минут[704], с 15 дантонистами – за 17 минут. Сегодняшнее представление с 45 жертвами едва ли продлится более часа.

18:30

ЗАЛ СОВЕТА, РАТУША

Начальник первого легиона гр. Фоконье входит на заседание Общего совета Коммуны, чтобы сообщить о своем назначении командующим парижской НГ. Своей должностью он обязан декрету Конвента о введении ротационной системы командования. И раз он начальник первого легиона, значит, по логике вещей, становится первым, кто занимает эту должность. Однако, поскольку в один из ключевых моментов его не оказалось в гуще событий, КОС назначил на позицию командующего командира жандармерии Эмара. Но впоследствии Эмар был арестован Анрио, который вел себя так, будто все еще оставался легитимным командующим НГ (пока не был арестован в комплексе Тюильри сам). Фоконье угодил между львом