Властелин Атласа - Колин Фалконер

противоположных концах двора. Их одели так, чтобы они изображали шахматные фигуры, в черные или белые одеяния. Там были аскари, одетые лишь в набедренные повязки; короли и советники в шелковых тюрбанах; слоны, кони и касбы в причудливых головных уборах, обозначавших их ранг в игре.

Вооруженные стражники кольцом стояли в аркадах.

Солнце, огненно-золотое, только-только поднялось над стенами, но тени уже стремительно отступали, и он чувствовал, как нарастает зной, а камни под ногами теплеют.

Наверху Бу Хамра потягивал шербет.

— Имамы запрещают использовать подобие человека на шахматных фигурах. Я нашел свой творческий способ обойти их возражения. Этот несчастный — ваш каид. Признаю, он выглядит нелепо в своем расшитом драгоценностями тюрбане и белых одеждах, но всем нам приходится довольствоваться тем, что есть. Люди в раскрашенных головных уборах с бивнями из слоновой кости — ваши боевые слоны. Те, что держат седла, — ваша кавалерия. В Англии вы их называете рыцарями. Готовы начать?

Гарри пришлось заслонить глаза от солнца, чтобы взглянуть на Бу Хамру.

— Как пожелаете.

Бу Хамра выкрикнул приказ, и один из белых аскари сделал два шага вперед.

— Теперь ваш ход, — крикнул ему Бу Хамра. — С нетерпением жду игры!

— У вас преимущество, вы видите доску сверху, — сказал Гарри.

— Да, вы правы. Жизнь несправедлива. Будь она справедливой, я был бы султаном Марокко, а вы — дома в Англии с двумя тысячами фунтов! Начинайте.

Гарри подошел к одному из аскари, взял его за плечи и передвинул на шаг вперед. Тот был угрюм, и сдвинуть его с места оказалось нелегко.

— Вы меня удивляете, — сказал Бу Хамра. — Я-то думал, вы будете действовать агрессивнее, напористее. Надо будет над этим подумать. — Он думал об этом, пока завтракал; рабы приносили ему блины, мед, фрукты и еще шербет. Солнце продолжало свой неуклонный подъем по небу, раскаляя мрамор, и Гарри почувствовал, как оно начинает жечь ему кожу.

— А ограничений по времени нет? — крикнул он.

— Для меня — нет.

Бу Хамра дождался, пока допьет третий шербет, затем посмотрел вниз во двор и рявкнул приказ одному из аскари. Человек был в головном уборе в виде лошади. Он протиснулся между двумя аскари впереди и занял позицию на одной из черных клеток.

Гарри взял другого аскари и толкнул его на одну клетку вперед. Тот тоже двигался с неохотой.

Он услышал смех Бу Хамры.

— Похоже, вы готовитесь к долгой осаде. Так вы выигрывали все свои битвы, будучи столь кротким? — Он отрывисто отдал еще одну команду, и еще один из его аскари сделал два шага вперед. — Я иду за вами, англичанин. Надеюсь, вы помните, что на кону, если вы проиграете.

— Пусть это буду я, если я проиграю!

— Для меня так гораздо интереснее. Ваш ход.

Гарри отчаянно пытался вспомнить все, чему учил его отец об этой игре. Теперь он жалел, что не слушал внимательнее; может, наконец-то нашлось бы что-то, сказанное отцом, что в итоге оказалось бы стоящим.

Он повернулся к своим переминающимся с ноги на ногу рядам, выбрал того, что носил нелепые бивни и хобот боевого слона, и передвинул его вперед, чтобы заполнить пустое место, оставленное одним из аскари.

Теперь у Гарри был план, цепочка ходов, которую он помнил по бесконечным дождливым дням в кабинете отца в Лионе.

Он ждал. Бу Хамра отрывисто отдал еще одну команду, и один из его всадников в белом побрел вперед. Гарри тут же взял за плечо другого своего аскари и передвинул его.

Подняв глаза, он увидел, как один из советников Бу Хамры что-то шепчет ему на ухо. Здоровяк мгновение послушал, а затем поднялся на ноги.

— Прошу прощения, капитан. Вы должны меня извинить. У меня дела. Мы закончим игру, когда я вернусь. — И он встал и скрылся в касбе.

И они ждали.

Солнце продолжало подниматься по небу. Каждый раз, когда он пытался уйти в тень, стражники преграждали ему путь. Голову прикрыть было нечем, и он чувствовал, как солнце жжет ему макушку и лицо.

Он оглядел шахматные фигуры; они почти не двигались, казалось, смирились со своей участью; на голых спинах аскари блестел пот. Пара человек пошатнулась, он думал, что они упадут. Стражники ткнули их мечами — угроза была недвусмысленной. Падать им предстояло на свой страх и риск.

Сколько они так простояли на раскаленном камне? Гарри понятия не имел. Он чувствовал, как мрамор обжигает ему ступни. Глаза болели от яркого света. Он не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах.

Он не видел, как вернулся Бу Хамра, внезапно услышал его голос, выкрикивающий команду одной из своих шахматных фигур.

Белый слон побрел вперед, почти дойдя до рядов его аскари. Мужчина поморщился, ступив на горячий мрамор. Его руки сжались в кулаки, лицо исказилось от боли.

Бу Хамра хлопнул в ладоши.

— Ваш ход!

Его план, каким был его план, та серия ходов, которой учил его отец? Он не мог вспомнить. Жажда, солнце — это было все, о чем он мог думать. Он передвинул своего советника — «слона», как называл его отец, — Бу Хамра передвинул своего.

Гарри взял за плечи другого своего советника, передвинул его на четыре клетки, чтобы сместить одну из белых пешек-аскари. Человек уставился на него, его глаза расширились, лицо исказилось от ужаса. Он замотал головой.

— Нет, — сказал он.

— Что? — спросил его Гарри.

Один из стражников вышел из тени и одним отточенным взмахом меча снес человеку голову. Голова покатилась по мрамору, и из перерубленных шейных вен хлынула кровь. Безголовое тело еще не перестало дергаться, как уже подбежали другие рабы, чтобы его унести, а рабыни с тряпками бросились на колени, чтобы вытереть кровь.

— Разве я вам этого не объяснил? — сказал Бу Хамра. — Какое упущение с моей стороны. В некотором смысле это настоящая битва, видите ли. Ваш лейтенант рискует своей жизнью, почему бы нескольким никчемным рабам не рискнуть своей?

Один из стражников поднял голову аскари, отнес ее к валу и швырнул за стену.

«Скольких невинных людей он заставит меня убить, чтобы спасти Джорджа?» — подумал Гарри.

«Имею ли я на это право, хватит ли у меня духу?»

Он пошатнулся на солнце.

— Вижу, скоро станет слишком жарко для игры, — сказал Бу Хамра. — Нам следует поторопиться. — Он крикнул своим