Падение Робеспьера: 24 часа в Париже времен Великой французской революции - Колин Джонс

За ними отправили трех муниципальных чиновников, в том числе Леграна, который добился освобождения Огюстена Робеспьера. К своему удивлению, они обнаружили, что в той же тюрьме находится и Леба[823].

Легран во второй раз приехал в тюрьму как раз в тот момент, когда там оказалась молодая жена Леба в сопровождении своей золовки Анриетты Дюпле; в карете они привезли походную кровать, матрас и одеяло, о которых просил ее муж. Леба предвидел, что может оказаться в тюрьме на какое-то время, пока против него готовятся выдвинуть обвинения. После того как подчиненные Леграна отделались от сопровождавшего Леба правительственного шпиона Досонвиля, молодой депутат вышел из камеры и в сопровождении обеих женщин направился к Ратуше. Леба не питает иллюзий относительно того, что ждет его в результате сегодняшних событий. Свобода, на которую он выходит из тюрьмы, искусственна по своей природе – ведь он сам шагнул в ту сферу, где формально он – вне закона. Он осознает возможные последствия. Его былой пессимизм[824] по поводу сложившейся ситуации получил подтверждения. Хеппи-энда не будет. Он просит жену вернуться домой и воспитать их маленького сына так, чтобы тот не ненавидел убийц его отца.

– Прижми его к своей груди; внуши ему любовь к родине; скажи, что его отец умер за нее; прощай, Элизабет, прощай!

И напоследок добавляет:

– Живи ради нашего дорогого сына, внушай ему благородные чувства, ты этого достойна! Прощай! Прощай![825]

21:45

НАБЕРЕЖНАЯ ЖЕВР (СЕКЦИЯ АРСИ)

Жозеф Ланье, муниципальный чиновник из секции Муция Сцеволы, спасший Робеспьера-младшего и доставивший его в зал заседаний Совета Коммуны, получает новое задание. Он возглавляет делегацию из шести человек, которым приказано сопроводить Робеспьера-старшего из мэрии в Ратушу. В послании говорится только:

Исполнительный комитет, уполномоченный Генеральным советом Коммуны, нуждается в ваших советах. Приходите как можно скорее[826].

Посыльному велено дать понять Робеспьеру, что «он больше не принадлежит одному себе и что он целиком и полностью в распоряжении patrie, народа». Перечисляются имена членов комитета; присутствие трех человек из его собственной секции Пик (Артюра, Гренара и Шатле) должно успокоить Робеспьера и уверить его, что он не угодил к совершенно незнакомым людям, как это было в мэрии.

Удастся ли доводами, изложенными в депеше Ланье, извлечь Робеспьера из мэрии, неясно. Делегация Ратуши, которую Ле Льевр возглавил более часа назад, не смогла убедить его сдвинуться с места. Силы, которые временный командующий НГ Жио направил к мэрии через некоторое время после этого, тоже не помогли, и Жио осталось довольствоваться малым: направить их на защиту помещений.

В мэрии Робеспьер может чувствовать себя в безопасности: все входы в нее перекрыты восемью пушками НГ[827]. Однако дело не только в вооруженной обороне: Робеспьер понимает, что балансирует между законом и преступлением, и ему необходимо собраться с мыслями. Он не уверен, стоит ли верить полицейским (которых он не знает), которые утверждают, будто позиции Коммуны сильны. Не преувеличивают ли они? Если он останется здесь и Конвент одержит победу, депутаты, вероятно, все равно отправят его в Революционный трибунал. При нынешнем положении дел он мог бы представить свое перемещение из Люксембургской тюрьмы в мэрию как совершенное полицией похищение, и он действительно мало что может сказать об этом эпизоде. Он вполне может думать, что у него есть шансы избежать суда (хотя, знай он о декрете Конвента, объявившем его вне закона, он оценил бы эти шансы по-другому). В Революционном трибунале полно патриотов. Ему это хорошо известно: он сам помог им туда попасть. Но если он примет приглашение и перейдет в Ратушу, то тем самым нарушит закон, и тогда уж назад дороги нет. В этом случае он поставит все на военное решение: насильственное подавление воли Конвента Коммуной. Двигаясь по набережной Жевр на Правом берегу, делегация Ланье[828] натыкается на Анрио, возглавляющего триумфальное отступление кавалеристов и войск НГ с площади Каррузель. После короткой беседы с Ланье Анрио соглашается обеспечить защиту делегации, направляющейся к мэрии, и, возможно, подкрепить мольбы Коммуны авторитетом командующего. Это будет его первый значимый поступок в качестве восстановленного в должности командира НГ после некомпетентного Жио.

Дабы заручиться поддержкой всего Парижа, Коммуне необходимо, чтобы во главе ее стал Робеспьер. Ему даже не нужно участвовать в организации сопротивления: сама его личность – символ и воплощение сопротивления. Он больше не сам по себе; как выразился Генеральный совет, Робеспьер теперь «принадлежит народу». Понимает ли это сам Робеспьер?

22:00

ШТАБ-КВАРТИРА ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, МЭРИЯ, ОСТРОВ СИТЕ

Анрио, Коффиналь и Ланье заводят своих подчиненных во двор здания мэрии на острове Сите, где собралась большая толпа.

– Все улажено (кричат они собравшимся). Робеспьер освобожден, Анрио тоже свободен, и он по-прежнему наш командир[829].

Они не хотят усложнять ситуацию и возбуждать подозрения относительно официального статуса Анрио как преступника. Разгоряченный Анрио, только что освободившийся из Тюильри и, похоже, убежденный в том, что Жио по своей воле узурпировал его полномочия, набрасывается на самозванца с яростным презрением. Схватившись за эфес шпаги противника, чтобы тот лишился своего оружия, он кричит, что Жио – умеренный, который предаст всякого в руки врага:

– Пошел прочь, негодяй. Не пытайся скрыть свое недостоинство. Тебя ждет гильотина. Вот они (указывая на свой военный эскорт) – твои судьи.

Жио сохраняет достаточно достоинства, чтобы передать Анрио свой меч и жезл, а также отвесить ему поклон.

Затем Анрио присоединяется к остальным и поднимается наверх, чтобы встретиться с Робеспьером и полицейскими администраторами. Проходит сколько-то времени, и вот Ланье спускается и уезжает один. Проходит еще несколько минут. Внезапно начинается суматоха: прогрохотав по лестнице, целая группа людей вскакивает на лошадей и уезжает. Анрио, уже подостывший, останавливается – и без долгих разговоров возвращает Жио его командование:

– Все вы здесь правы. Выполняйте полученные приказы и любите свою страну!

А затем Анрио вместе со своей кавалькадой скачет к Коммуне – и что есть мочи кричит:

– Граждане! Осторожно! С нами представитель народа!

На что толпа отвечает:

– Да здравствует Анрио! Да здравствует наш храбрый генерал!

22:00

РАТУША

После того как пришло известие о прибытии Огюстена Робеспьера и Леба, настроение в зале Совета остается приподнятым. Брат Максимилиана должен вот-вот явиться, Сен-Жюст и Кутон тоже уже на подходе. Коммуна настолько уверена в своих позициях, что принимает решение об отмене consigne – запрета на выход, который действовал почти весь вечер. Опасения были связаны с тем, что утечка информации может помешать делу Коммуны. Теперь совет полагает, что запрет себя исчерпал: люди, ставшие свидетелями бурных дебатов в Ратуше, разойдутся по городу, и это скорее поспособствует дальнейшей мобилизации граждан. Кроме того, Исполнительный комитет выбрал 12 своих адъюнктов, которые должны будут направиться в город и подбодрить генеральные ассамблеи, созванные Генеральным советом ранее вечером, – чтобы укрепить позиции Коммуны среди жителей Парижа.

Надо сказать, что, несмотря на всеобщее ликование, многие граждане, находящиеся в зале Совета, очень рады появившейся возможности выйти. Некоторые пытаются выбраться уже давно. Многие голодны, хотят пить и радуются свежему воздуху. Ночь тепла. Кое-кто из тех, кто покинул зал, сразу же отправляется в свои секции, но другие, прежде чем принять решение о дальнейших действиях, спускаются вниз – пообщаться с друзьями и коллегами на площади. Немаленькая компания отправляется на улицу Мутон в северо-западном углу площади, выпить в баре Бельомма – тот делает неплохой бизнес.

Там они слышат потрясающую новость. По площади начинает распространяться слух о том, что Анрио объявлен вне закона. То же, как говорят, касается и членов Коммуны. То же самое, по слухам, произойдет и с Робеспьером и другими арестованными