Приключения викинга Таппи из Шептолесья - Марцин Мортка

— Проклятые тролли, — буркнул Таппи.

Тролли во главе со славным Задиральдом с давних времён жили в непримиримых распрях с водяными, обитавшими в водах Ледового залива. Время от времени они вырезали во льду проруби и ждали, пока кто-нибудь из водяных не высунет голову, чтобы втянуть носом немного зимнего воздуха. Тогда тролли нападали на своих неприятелей и били их чем попало: веслом, ведром, пустой бочкой, — а затем с хохотом удирали. Незнакомый путешественник попал в одну из таких прорубей.

В мгновение ока Таппи принял решение.

— Хватайся за край льдины! — прокричал он тонущему. — И крепко держись!

Затем Таппи отступил на несколько шагов назад, разогнался и прыгнул на лёд у самого берега. Лёд качнулся и с громким треском, подобно катапульте, подкинул тонущего в воздух. С диким криком несчастный описáл дугу в воздухе и рухнул в снег прямо у ног застывшего Хиххи, которого накрыла снежная буря, поднятая Таппи. Испуганный олешек подпрыгнул так высоко, что ухватился за верхушку ели.

— Вот так номер! — пробормотал незнакомец, выбираясь из сугроба. — Выходит, я ненадолго превратился в птицу. Такого волшебства я ещё в жизни не видел.

— А сейчас ты превратишься в большую сосульку, несущую чепуху, если немедленно не окажешься в тёплом доме! — буркнул Таппи и тут же сильно топнул.

Ель, на которой повис Хиххи, задрожала от корней до самой верхушки. Олень закачался и упал прямо в объятия викинга — и вовремя, потому что его уже начали щекотать дикие вихри. Таппи поставил друга на землю, а затем схватил незнакомого путника под мышку и помчался с ним в Избушку. Он дождался, пока подбежит Хиххи, и захлопнул за ним дверь, а затем печально посмотрел на очаг и грозно нахмурил брови. Огонь испугался и тут же запылал живее.

Путешественник переоделся в сухие вещи, завернулся в плед, согрелся у огня, съел тёплую похлёбку и поведал Хиххи и Таппи свою историю.

— Меня зовут Сигурд, и я кузнец, — рассказывал он. — Но кую я не обычные вещи, а волшебные. Мои молоты могут раздробить скалу в мелкую крошку. Мои топоры легко перерубают стволы самых толстых деревьев. Мои копья всегда попадают в цель, а подковы никогда не теряются. Я сделал волшебный молот для одного богатого вождя, который живёт далеко за горами, и решил лично принести ему мою работу. Я устал в пути и, чтобы сократить дорогу, решил пересечь Ледовый залив напрямик, по льду.

И это была моя ошибка. Лёд треснул под моей тяжестью, а молот ушёл на дно. Эх, если бы не ты, Таппи, меня бы уже не было.

— Пустяки, — Таппи махнул рукой и налил Сигурду горячего мёда. — Поблагодари Хиххи, который услышал твои крики.

Олешек надулся от гордости и начал бить копытами, как настоящий взрослый рогач.

Вскоре Сигурд покинул Избушку обоих друзей, и жизнь вернулась в привычное русло. Таппи играл на сосульках и предавался мечтаниям. Хиххи кувыркался в снегу, прыгал и танцевал. Зима немного утомила их, и они начинали тосковать по весне. Таппи и Хиххи были убеждены, что все жители Шептолесья так же устали, как и они, и до наступления весны уже ничего нового не случится. И так было до того момента, пока тролль Задиральд не нанёс им неожиданный визит.

В тот день Таппи рубил дрова — причём из-за овладевшей им с утра лени делал он это топором, а не, как обычно, кулаком. И вдруг он услышал быстрый топот ног и чьё-то сопение. Задиральд, донельзя испуганный, выпал из-за деревьев и кинулся в сторону викинга.

— Эй, ты! — гаркнул Таппи так, что снег сполз с крыши. — Беги отсюда, дармоед! Толстобрюхий обжора! А то как возьму тряпку и отлуплю тебя по морде…

— Водяные! — заорал тролль, оттолкнулся от земли и головой вперёд запрыгнул в бочку с водой, явно намереваясь в ней спрятаться.

Однако он не учёл того, что вода уже давно замёрзла, а потому он стукнулся головой об лёд с такой силой, что эхо разнеслось по лесу. С троллями всегда так. Для того чтобы с ними поговорить более-менее разумно, нужно сначала как следует стукнуть их по голове. Таппи воспользовался этой возможностью и вытащил для разговора Задиральда из бочки.

— Ну так что там с водяными? — спросил он, грозно нахмурив брови.

— Ябедни, — робко пролепетал Задиральд, потому что он ничего на свете так не боялся, как грозного выражения лица Таппи.

— Какой еще Ябедни? — удивился Таппи.

— Это двоюродный брат Задиральда, — подсказал Хиххи, который приблизился крайне осторожно и был готов сбежать в любой момент. — Они вместе с ещё одним братцем Увальни в последнее время сильно набедокурили в лесу. Накидали снега людям в дымоходы, позабивали досками дупла у сов, а в норы спящих барсуков засунули дудки и принялись гудеть со всей силы. Паршивцы, каких мало.

— Увальни! — простонал Задиральд. — Водяные!

— Я ничего не понимаю! — Таппи развёл руками и задумался, не стукнуть ли Задиральда ещё раз по башке, чтобы получше отрегулировать его мозги, но в этот момент из леса донёсся очередной странный звук.

Это был громкий, гулкий звон, как будто бы кто-то ударил в огромный серебряный колокол.

Звук этот вызвал у Таппи беспокойство.

— Бежим, Хиххи! — крикнул Таппи. — Мы должны это проверить!

Он запер дверь в погреб на тот случай, если Задиральд вспомнит о лакомствах, до которых он раз уже пытался добраться, а затем помчался в ту сторону, откуда доносился звон. Викинг летел как ветер, олешек от него не отставал, и потому они очень быстро нашли Ябедни. Огромный тролль сидел под деревом и держался за голову, на которой выросла шишка величиной с большой гриб.

— Ого! — хмыкнул Таппи. — Кто это тебя так треснул?

— Водяные! — простонал Ябедни и закатил глаза.

Над его головой кружили звёздочки.

— Ты, кажется, шутишь, — Таппи с недоверием покачал головой. — Водяные мелкие и тощие! Ни один из них не сумел бы нанести вред такому большому балбесу, как ты!

Ответ тролля утонул в новом серебристом переливе, звучавшем на сей раз ближе. Таппи ещё больше забеспокоился и побежал на звон, а Хиххи не отступал от него ни на шаг. И снова друзьям не понадобилось много времени, чтобы найти третьего из братцев-троллей, голову которого украшали две мощные шишки.

— Водяные? — ехидно спросил Таппи.

— Что?! — взвизгнул Увальни, который выглядел наименее сообразительным из тройки. — Опять?

И, к изумлению обоих