Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Имперские гвардейцы, которые значительно уступали нападавшим в численности, были быстро подавлены – либо убиты, либо ранены, либо поставлены на колени. Лошади без всадников галопом пронеслись сквозь кровавую бойню.

Вскоре море мечей и пик, окруживших помост со всех сторон, уже угрожало тем, кто остался на этом каменном острове. При первом же залпе стрел Рами и Канте вместе со своими паладинами бросились защищать этот бастион, и теперь все они оказались в ловушке.

Откуда-то сбоку громыхнула громовая команда:

– Стой!

На площадь верхом на черном жеребце въехала какая-то высокая фигура – в полных императорских доспехах, отполированных до зеркального блеска. Держа в одной руке обнаженный меч, а в другой поводья, она двинулась к помосту прямо сквозь запрудившую площадь испуганную толпу. Путь ей расчищали несколько рыцарей в доспехах и с такими же повязками на руках, как у их предводителя.

– Принц Мариш, – с явным презрением пробормотал Пратик.

Фрелль сжал кулак.

– Наконец-то этот ублюдок показал свое истинное лицо!

Мариш остановил своего скакуна возле самого каменного возвышения, бросил поводья одному из своих сопровождающих, а затем снял шлем, обнажив свирепую улыбку. Голова у него была обмотана черным шелковым платком – вероятно, скрывая то, что пострадало от огня прошлой зимой. И все же несколько сморщенных волдырей и шрамов от ожогов заметно портили лицо, носящее те же фамильные черты, что и у Аалийи с Рами.

Взгляд Мариша нацелился на тех, кто застрял на помосте, – в первую очередь на закутанную в длинную вуаль фигуру, охраняемую со всех сторон.

– Дражайшая сестричка, ты достаточно долго сидела на своем украденном троне. Пожалуй, тебе не следовало покидать его в этот день.

Прежде чем последовал какой-то ответ, Канте шагнул вперед, высоко подняв свой меч.

– Тебе сейчас нужно озаботиться не одним только троном, принц Мариш. Я вызываю тебя на поединок, клинок к клинку, чтобы ты показал, чего на самом деле стоишь.

Фрелль лишь застонал. Клашанец был на треть тяжелей Канте, на голову выше и позади у него были многие годы военной подготовки.

Фрелль был готов проклясть своего бывшего ученика.

«Да что же ты творишь?»

Глава 45

Канте лишь стиснул зубы, когда Мариш разразился хриплым издевательским смехом. Клашанский принц оглядел своего противника с головы до пят.

– Я не стану марать свой клинок кровью жалкого халендийского изменника… Особенно такого ничтожества, у которого нет должного меча даже между ног, чтобы переспать со своей самозваной королевой.

В ответ на этот выпад Канте усмехнулся и поднял свой клинок повыше.

– Может, тогда испытаешь мою мужскую силу? Или пороху не хватает?

Больше не обращая на него внимания, Мариш повернулся к своему истинному противнику – а вернее, противнице.

– Аалийя, давай положим всему этому конец. Подчинись, и тогда я готов пощадить всех тех, кто еще способен держаться на ногах или стоять на коленях. Даже наш дорогой братец Рами найдет себе место в моей империи. Клянусь тебе в этом.

Канте подвинулся, чтобы загородить Маришу обзор. Он отказывался позволить этому мерзавцу находиться хоть сколько-то близко от своей супруги, пусть даже и номинальной. Если ему суждено сейчас отдать свою жизнь, то так тому и быть.

– Хватит! – Эта команда пронзительно и звонко разнеслась по площади.

Плеча Канте коснулась тонкая рука в перчатке, которая мягко, но решительно надавив, отодвинула его в сторону. Регар тоже попытался помешать ее обладательнице выйти из своей спасительной тени, но в итоге с такой же готовностью отступил вбок. Она стояла, выпрямив спину, и ее прикрытый вуалью взгляд скользил по мертвым и стонущим, усеивающим площадь.

А затем опустилась на одно колено.

Канте потянулся было, чтобы поднять ее на ноги. Но слова, полные боли и безысходности, уже успели вырваться из-под тонкой вуали:

– Я подчиняюсь.

Последовало ошеломленное молчание, прерванное лишь отдаленным криком чайки.

Физиономия Мариша расплылась в довольной улыбке.

– Я принимаю твое отречение!

Клашанский принц соскользнул с седла, спрыгнув на булыжники среди сопровождающих его рыцарей, и, укрывшись среди них, поднялся по ступеням на каменное возвышение. Там рыцари устремились вперед, оттесняя всех по сторонам и позволяя сестре и брату подойти друг к другу.

Канте упорно остался стоять на прежнем месте, но Рами оттащил его назад. В его словах звучала ярость:

– Аалийя подчинилась! Согласно клашанским законам, единожды высказанное подчинение не может быть отозвано!

– Но…

– Не бесчесть ее!

Канте ничего другого не оставалось, кроме как позволить силой оттащить себя от нее – от женщины, которая в равной степени завоевала как его уважение, так и сердце.

Мариш приблизился к предмету своих вожделений, охраняемый своими людьми.

– Пусть весь Кисалимри станет свидетелем конца одного правления и начала нового!

С этими словами принц сорвал вуаль с коленопреклоненной женщины.

И прежде чем успел потрясенно отпрянуть, его жертва плавно поднялась, словно новобрачная, готовая поприветствовать своего супруга. В пальцах у нее, затянутых в перчатки, возникло тонкое лезвие, которое коснулось подбородка принца. Мариш был в достаточной степени воином, чтобы при виде черных волос, сплетенных в косу с серебряными колокольчиками, распознать отравленную природу кинжала у своего горла.

Касста подтвердила это:

– Не двигайся, иначе этот квисл крепко поцелует тебя!

По этому сигналу сотни низкорожденных, по-прежнему стоявших на коленях, вскочили на ноги, после чего сорвали шапочки и капюшоны, открыв лица с белыми полосками Шайн’ра поперек глаз. С душераздирающими воплями эта орда обрушилась на людей Мариша, орудуя кривыми мечами и кинжалами. Еще больше подручных принца пало под дождем стрел, выпущенных лучниками, которые укрылись на чердаках окружающих зданий.

Рыцарь слева от Канте завалился назад – арбалетный болт попал ему прямо в глаз.

Еще один, гремя доспехами, упал на камни, раненый или мертвый.

Третьего сразил Регар.

Два оставшихся его паладина прикрывали Канте и Рами.

Справа от Канте один из их собственных рыцарей – тот, что, водрузив клашанское знамя, так и стоял здесь – отбросил шлем в сторону, явно радуясь возможности сразиться без помех для обзора. Промелькнула еще одна белая полоса, перечеркнувшая лицо предводителя Шайн’ра.

Тазар взревел, яростно сверкая своими фиолетовыми глазами, готовый обрушить свой гнев на тех, кто наслал на него отравленный дротик. Уже полностью оправившись после покушения, он быстро расправился с еще одной парой людей Мариша.

Однако опасность еще не миновала.

Касста поставила Мариша на колени, по-прежнему уткнув тонкое острие своего отравленного клинка ему в подбородок, и уже заходила своему пленнику за спину, когда к ней приблизились двое вражеских рыцарей. Отвлекшись, она не заметила, как рука Мариша стала потихоньку вытаскивать из-за голенища сапога кинжал.

Оттолкнув своего паладина,