Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

— Опять ваши фантазии, Сергей Иванович.

— Вести дневник и, следовательно, охотиться за женщинами вы перестали тогда, когда защитили диссертацию. Вы добились успеха в науке, и тогда победы над женщинами стали не нужны.

— Вероятно, это совпадение... Этот дневник вы трактуете предвзято. Как документ аморальности. А читая о Дон-Жуане, наверно, восхищаетесь!..

— Произведением, а не героем.

— Между прочим, женщин я выбирал красивых.

— Что это меняет?

— Я не развратничал, я наслаждался женской красотой. А понимание красоты и аморальность несовместимы.

— По-моему, между красотой и моралью связи нет.

— Сергей Иванович, вы не согласны с общеизвестной истиной?

— Видите ли, когда человек наслаждается красотой, он как бы потребляет ее, она как бы только для него; а когда человек делает добро, то это для других. Поэтому можно любить прекрасное и быть негодяем.

— Сергей Иванович, вы противоречите великим писателям. Эстет Оскар Уайльд жизнь положил за красоту...

— По-моему, в «Портрете Дориана Грея» он как раз доказал, что чувство прекрасного и аморальность вполне уживаются. Помните, убийца читает стихи, наслаждается книгой о камеях и эмалях, вспоминает прекрасную Венецию, а в его доме, рядом с ним, лежит труп убитого им человека.

— Странный, какой-то криминальный взгляд на искусство.

— А я и есть криминалист.

— Тогда как же вы трактуете знаменитую мысль Достоевского, что красота спасет мир?

— Красота никогда не спасала мир. Знаете, фашисты очень любили классическую музыку...

— Я не верю, что вам не нравится Дон-Жуан. И не верю, что вы не согласны ни с Уайльдом, ни с Достоевским! Вы хотите во что бы то ни стало доказать мое ничтожество...

— Я хочу отыскать истину, Валерий Семенович.

— Да-да, слыхали. Истина — мое ремесло.

— Так, рабочий день истек. Допрос закончен. Прочтите протокол... Звукозапись прекращена...

5

— Продолжается допрос гражданина Снегурского. Показания записываются на магнитофонную ленту... Здравствуйте.

— Здравствуйте, Сергей Иванович.

— Хочу задать вопросы о вашей работе. Вы сказали, что любите науку и чуть ли не ради нее женились на дочке заведующего лабораторией...

— Ради науки я бы и на белой медведице женился.

— Даже так?

— Свою жизнь я целиком отдавал и отдаю науке.

— Почему-то на заводах, на стройках, в колхозах просто работают... А науке непременно отдают жизнь.

— Потому что наука берет ее всю, без остатка.

— Ну да, а колхоз или завод берет лишь кусочек.

— Сергей Иванович, разве вы не слышали такого выражения — научный подвиг?

— Он подходит, скорее всего, к прошлым временам, когда служить науке было невыгодно, да и опасно. А теперь, говорят, в день по стране защищается до семидесяти диссертаций. Так что отдавать жизнь науке стало выгодно.

— Без таланта диссертацию не защитишь.

— Какой же талант, коли существуют планы подготовки кандидатов и докторов наук? Разве талантливость можно планировать? Вы представляете себе план подготовки на пятилетку, скажем, композиторов или писателей?

— Сергей Иванович, вы слишком далеки от науки, чтобы судить о ней.

— У меня дед был ученый-металлург. Всюду выступал и писал, что неверно плавят руды: извлекают лишь одно железо, а все остальное выбрасывают. О своем железе ночь мог проговорить.

— Вы еще вспомните ученых восемнадцатого века...

— Тогда пример свежий. Женщина, кандидат наук, вышла на пенсию. От скуки устроилась в регистратуру поликлиники. Поработала и ужаснулась: «Боже, оказывается, я всю жизнь ничего не делала».

— Вы хотите сказать, что все ученые — бездельники?

— Я хочу сказать, что есть ученые, а есть научные работники.

— Сергей Иванович, вашу манеру допроса я изучил. К чему все эти разговоры о науке?

— Отец жены, Петр Петрович Миновалов, взял вас в свою лабораторию... Как пошла научная работа?

— Отлично.

— Говорят, вы стали чемпионом института по шахматам?

— Директора обыгрывал.

— И до сих пор все помнят, как вы организовали ремонт институтского здания...

— Нас же тогда хотели выселить.

— Доставали оборудование...

— Только дефицитное.

— Выступали на собраниях...

— Когда просила администрация.

— Возглавили комиссию по борьбе с опозданиями...

— Меня массы выдвинули.

— Даже распространяли лотерейные билеты.

— Я люблю общественную работу и не скрываю этого.

— А как же наука, Валерий Семенович?

— И ею занимался.

— За два первых года работы у вас ни статейки не появилось, ни отчета...

— Не забывайте, что я собирал материал для диссертации.

— Сколько лет ее писали?

— Три года — нормальный срок.

— Вашей диссертационной темой была биохимия кормовых дрожжей?

— Да, примерно.

— Этой темой вы занимались два года, собирали материал, писали... А потом вдруг переменили тему и стали заниматься, если я правильно выражаюсь, биотехнологией древесины, ее переработкой в корма?

— Да, это больше отвечало профилю лаборатории.

— Но вам же оставался год до защиты?

— Я написал диссертацию по новой теме.

— За год?

— Срок значения не имеет. Другой и за десять не сумеет.

— Как отнесся к этому Петр Петрович?

— Положительно.

— Скажите, а почему Петр Петрович отказался от защиты докторской? Ведь она была почти готова...

— Ну, защитить докторскую непросто, это не кандидатская. Думаю, Петр Петрович отказался от защиты из-за нездоровья.

— Он на что-нибудь жаловался?

— Намекал на больное сердце.

— Если не ошибаюсь, темой его докторской диссертации был поиск эффективного метода биохимической переработки древесины в корма?

— Да.

— Как и вашей кандидатской.

— Что значит — как и моей кандидатской? Этой темой занималась вся лаборатория.

— Петр Петрович Миновалов опубликовал ряд статей, которые стали основой его будущей диссертации. Как понимать, что почти все главное из них вошло в вашу кандидатскую?

— Сергей Иванович, вы незнакомы с методами современной науки. Время одиночек и эрудитов, интуиций и озарений прошло. Наука стала коллективной. Поэтому и добытые плоды общие.

— Бездарностям стало легче...

— Что вы сказали?

— Одним социологом установлено, что науку в сущности делают всего лишь три процента от всего числа научных работников. Что же делают остальные девяносто семь процентов?

— Работают на эти три процента. В чем и суть коллективизма.

— Так почему они тоже считаются учеными?

— Сергей Иванович, вы тщитесь доказать, что я не ученый?

— Ваша бывшая жена Людмила Петровна показала мне листки рукописи докторской отца. Тексты почти