Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

Отрицание (аномального) опыта исключает возможность роста и достигает кульминации в формировании личности, которая не в состоянии вынести столкновение с трагическими обстоятельствами и последующие страдания и потому испытывает желание уничтожать жизнь. Вытеснение из сознания факта – истины – обеспечивает деградацию человека и преобразование субъективного опыта в бесконечное, бессмысленное бесплодие и страдание, а его смиренное принятие – скрытое мужество – является необходимым условием для перемен.

Миф предлагает наглядную схему для формирования такого принятия – для развития способности постоянно приспосабливаться к новым ситуациям – через поощрение отождествления с героем, чей образ всегда присутствует в нравственных устоях, обрядах и повествовании. История героя – это символическое изображение человека, который выбирает третий путь при столкновении с событиями, подрывающими личную или социальную стабильность. Он пересматривает внутренние убеждения в качестве добровольной альтернативы принятию тирании или декаданса. Неспособность к отождествлению с ним – отказ от героического – означает постоянное ограничение действий и фантазий, порождает ненависть, жестокость, отвращение к слабым и обеспечивает принятие лжи как основной и, возможно, наиболее популярной стратегии приспособления. Это неизбежно превращает жизнь человека в ад на земле – в бесконечную, невыносимую душевную боль и коллективное страдание.

Всемогущий Бог

Разгневанный стремглав низверг строптивцев,

Объятых пламенем, в бездонный мрак,

На муки в адамантовых цепях

И вечном, наказующем огне…[521]

Понятия о нравственности и безнравственности зависят от социального уклада – от иерархии значимости, принятой в обществе. Некоторые виды поведения, плоды воображения и мысли считаются добром или злом в зависимости от того, насколько они полезны для достижения определенной цели.

Любой поступок или помысел, который противоречит привычным стремлениями, считается глупым или, еще хуже, – враждебным. Это означает, что если группа или ее отдельный представитель не желают, так сказать, жить в свете, истина и мудрость неизбежно становятся чуждыми и отвратительными. То, что полезно и необходимо с точки зрения высшей морали, может выглядеть и считаться совершенно ненужным и неразумным для удовлетворения низменных стремлений. Таким образом, люди, которые не видят пользы нравственности или не признают ее вполне могут считать, что высокодуховный человек (или его качество) заражен драконом хаоса. Обесценивание того, что с революционной точки зрения является самым лучшим, обрекает их самих и тех, на кого они могут повлиять, на бесконечные страдания и слабость. Ограниченные, узкие цели порождают искореженную, мелкую, недоразвитую личность, которая отбрасывает все лучшее в область неизвестного и рассматривает свои истинные таланты и достоинства как (угрожающие и разочаровывающие) препятствия для воплощения амбиций. Такие люди считают жизнь слишком тяжким бременем и выбирают негодование и ненависть в качестве достойной альтернативы.

Переосмысление пути, напротив, означает переоценку поведения, представлений и привычных утверждений во имя нового общего порядка. Но это также означает возвращение к устрашающему хаосу. Добровольный пересмотр целей и идеалов при соприкосновении с аномалией может возродить скрытые знания, потенциал, фантазии и мысли. В этом случае героическое поведение будет считаться образцом мужества и любви, необходимым для достижения высокой цели. Оно запустит процессы повторного пробуждения и последующего развития до сих пор подавляемых и зачахших возможностей, которые считались паталогическими.

Великие эпохи нашей жизни наступают тогда, когда у нас является мужество переименовать наше злое в наше лучшее[522].

Это не значит, что все побуждения, явления и поступки одинаково полезны в любой ситуации. Скорее, наша спонтанная самооценка (которая зачастую имеет произвольную культурную основу) подсказывает, что́ мы готовы считать добром или злом здесь и сейчас. Например, самоотверженная жертва домашнего насилия, готовая исполнить любое требование деспотичного мужа, считает, что она не способна дать отпор, ведь агрессия для нее этически неприемлема. Это зловещая обитель дракона хаоса – аморальное, запретное чувство. Несчастная женщина останется жалким половичком, если не научится кусаться – пока не откажется от неуместной заботы и преданности (что также не приносит пользы ее мужу, усиливая его скрытые склонности к фашизму, и не улучшает общество, частью которого является ее брак). Неспособность рассердиться, которая на самом деле является отрицанием внутренней ценности, устраняет необходимые ограничения для неприемлемого и социально опасного властного поведения мужа. Таким образом, именно «неподобающее» желание зачастую помогает нам преодолеть застой. Это не означает, что нужно воскресить в памяти плохо продуманную, неудачную стратегию поведения. Напротив, следует включить то, что еще явно не выражено – или даже не осмыслено, – в структуру гармоничных личных и социальных отношений.

Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?

И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:43–48).

Принятие определенной (социально обусловленной) концепции тройственной структуры пути позволяет предварительно понять смысл происходящих событий – объектов, ситуаций и процессов. Природа цели, которой в идеале посвящены действия и мысли, определяет, какие формы поведения и продукты воображения считаются приемлемыми (и потому их следует развивать), а какие запрещены (и потому их нужно подавлять и угнетать). Если в процессе развития личности или общества высшие идеалы остаются недоразвитыми, незрелыми, плохо осмысленными или искаженными, то спасительные модели поведения и восприятия, необходимые для освобождения от невыносимого бремени трагического самосознания, будут вытеснены внутрипсихической и социальной патологией. Если человек стремится в первую очередь к материальной безопасности или всеобщему признанию, а не к мифической любви к Богу и ближнему, уважение к истине тает и полная адаптация становится невозможной.

Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог.

Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать.

Он же сказал Ему в ответ: Учитель! все это сохранил я от юности моей.

Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною,