Хватит выгорать. Как миллениалы стали самым уставшим поколением - Энн Хелен Петерсон

А потом приходит полное разочарование от того, что все было бессмысленно и тогда, и сейчас. У Питера, выросшего в белом среднеклассовом пригороде Бойсе, штат Айдахо, в старших классах развились сильная тревожность и депрессия из-за «вынужденного перфекционизма». Его родители даже не подозревали о том, насколько сильно его самооценка зависела от среднего балла. «Честно говоря, я думаю, что, если бы мой средний балл опустился ниже 4,0, я мог бы покончить с собой», – рассказал он.

Последствия перфекционизма Питера никуда не делись, зато он кое-что осознал: «Я часто слышу от одаренных и талантливых детей, что никто из нас не научился думать», – говорит он. «Мы просто гораздо легче запоминали информацию, и, что самое важное, мы отлично понимали прочитанное, а это 90 процентов школьных заданий. Когда я поступил в колледж, я понял, что на самом деле я не умею учиться, продуктивно изучать и мыслить, я просто читаю и узнаю».

Другие рассказывали, что из-за сумасшедшего расписания и кучи домашней работы они не успевали прочитать классические книги, которые им задавали, или уделить время творческим проектам. «Я стыдливо гордился тем, что прочитал первые и последние пятьдесят страниц «Повести о двух городах» и получил 100 процентов на тесте, просто зная контекст», – объяснил Тайлер, который учился в спецшколе в Луисвилле штата Кентукки. «Каждый раз, когда меня что-то действительно цепляло, например, когда я тащился от «Великого Гэтсби», мне казалось, что я зря потратил время, а ведь мог бы просто пролистать книгу и начать следующую».

А потом он «набивал себе цену», как сказал Тайлер, то есть часто волонтерил в сообществе для резюме. «Консультанты нас так хвалили, что мы там «Красили дом пожилого!» или «Убирали листья!», хотя на самом деле мы с друзьями просто часами валяли дурака утром в субботу», – объясняет Тайлер. «Думаю, я стал более циничным, когда понял, что все, включая взрослых, просто притворяются, чтобы выглядеть лучше. Мне не казалось, что я помогаю людям. Я просто был подростком и заполнял резюме, чтобы поступить в колледж».

Если для поступления в колледж нужно хорошее резюме, а оно заполнено по большей части пустыми достижениями, то для чего вообще нужен колледж? И почему многие прикрываются образованием, хотя на самом деле все «перескакивают классовую страту», как выразился Дэвид, американский студент китайского происхождения из Нью-Йорка, или пытаются сохранить родительский статус? Суровых мам часто хаяли в прессе, называли грубыми, властными предательницами родины за их упертое желание подготовить своих детей к поступлению. При этом «хорошие» патриоты – то есть белые американцы из верхнего среднего класса – поступают точно так же. Они просто сводят разговоры о колледже к «счастью», «пригодности» и «реализации своего потенциала». Звучит изящно. Но все равно херня.

* * *

Идеи становятся общепринятыми по какой-то причине, и в данном случае высшее образование должно было стать «разумным» решением более сложного набора экономических проблем: автоматизации, конкуренции с Россией (а затем Японией и Китаем), нисходящей мобильности и «исчезновения среднего класса», при котором, как напоминает нам Эренрайх, в основном исчез средний класс синих воротничков.

Ясно видно, как колледж стал пусть и неточным, но простым решением этих внушительных, пугающих, постоянно усугубляющихся проблем. В этой системе были и остаются многочисленные недостатки. Во-первых, по-прежнему существует множество высокооплачиваемых должностей, не требующих традиционного четырехлетнего образования: монтажники ОВиК, водопроводчики, электрики и другие строительные профессии, особенно профсоюзные, обеспечивают относительно стабильный уровень жизни среднего класса. Но многие миллениалы запомнили, что любая работа, не требующая высшего образования, почему-то неполноценна и в итоге переучились, закопавшись в кредитах за дипломы, которые им не пригодились. Но в ответ на этот аргумент я слышала, что невозможно «переучиться»: каждый должен иметь возможность учиться в колледже. Если убрать неподъемные студенческие долги, я соглашусь. Конечно, водопроводчик должен иметь возможность получить степень по английскому языку. Но нужно также честно признать, что лицензированному водопроводчику не нужна степень по английскому языку или любое четырехлетнее образование.

Зачастую, особенно в школах, ориентированных на подготовку к колледжу, эта идея может показаться кощунством. Одна женщина рассказала, что ее муж, который учился в похожей школе, вообще наплевал на обучение и столкнулся с упреками со стороны своих учителей и сверстников. «Его чуть не забрали в армию из-за отсутствия средств на обучение в профессиональных училищах и ученичестве, – сказала она. – Ему пришлось разбираться самостоятельно».

Вторая проблема – это проблема различий. В прошлом во многих «интеллектуальных профессиях», высшее образование было механизмом фильтрации: если у вас оно есть, вы можете оставаться в числе претендентов, если нет – вас автоматически исключают. Но поскольку в 80-х и 90-х годах высшее образование становилось все более унифицированным, работодателям потребовались новые средства дифференциации и разделения. На практике это подразумевало растущую зависимость от престижа колледжа и появление спроса на дипломы о высшем образовании. Это классический случай явления устаревания: как только привилегированный опыт становится доступным для многих, он перестает быть таковым, поэтому возникает еще одна оцепленная зона, благодаря которой границы различий проводятся заново.

Хотя студенты признали, что они должны учиться в колледже, они и их родители часто не понимали, как эту идею претворить в жизнь. В книге «Амбициозное поколение: замотивированная, но потерянная американская молодежь» (The Ambitious Generation: America’s Teenagers, Motivated but Directionless) Барбара Шнайдер и Дэвид Стивенсон на протяжении долгого времени исследовали школьников середины и конца 90-х годов, которые теперь стали старшими миллениалами. Они пришли к серьезным выводам: к концу десятилетия более 90 % старшеклассников рассчитывали поступить в колледж, а более 70 % – работать на «профессиональных» должностях: врачами, юристами, профессорами, бизнес-менеджерами.

Но многие столкнулись с «рассогласованием» амбиций, как их называют Шнайдер и Стивенсон – «отсутствием полного представления о выбранных профессиях, о требованиях к образованию или о будущем спросе на эти профессии». Например, о том, что студентов, собирающихся быть врачами, в шесть раз больше количества прогнозируемых к их выпуску вакансий.

Все эти амбиции молодежь откуда-то берет, и если не от родителей, поп-культуры или друзей, то часто из школы. Лиз окончила среднюю школу в 2002 году, она была частью небольшой группы латиноамериканцев в государственной школе в округе Ориндж штата Калифорния. Ею сестру, которая была на два года старше, приняли на курсы подготовки в колледж, и Лиз поехала с ней. Но ее родители «не верили в необходимость колледжа», – рассказала Лиз. «В Мексике они даже не закончили школу. Их амбициозность была бесформенным пятном, чтобы добиться чего-то им была не нужна карта».

Лиз хотела уехать из Калифорнии, желательно в Нью-Йоркский университет или куда-нибудь «поумнее», и