Как мы умираем. Конец жизни и что мы должны о нем знать - Роланд Шульц

этом — например, воскресным утром, когда не нужно никуда спешить. Х. задается вопросом: изменило бы рождение ребенка его отношение к работе? Наверное, тяжелее стало бы видеть такое маленькое мертвое тело? Он не знает. В таких случаях всегда тяжело.

Приведя маленькое тело в порядок, Х. надевает на него одежду, которую выбрали родители. На ней изображены динозавры. Одевать малыша легче, чем взрослых. У детей еще не очень развита мускулатура, и трупное окоченение слабее. Х. берет ребенка на руки, укладывает в гроб и переносит в холодильную камеру. Вернувшись к металлическому столу, берет пульверизатор и все опрыскивает. Пыльца фей. Нужно много пыльцы фей.

Х. достает гроб молодого человека. Он хочет убедиться, что тело по-прежнему выглядит достойно. Молодой человек в джинсах и голубой футболке с названием его любимой группы. Под головой потертая подушка в форме кошки, старая, еще детская. Он выглядит умиротворенным. Умиротворенным и несомненно мертвым. Так и должно быть. В некоторых ритуальных агентствах близким не советуют прощаться с погибшими в результате аварий или несчастных случаев у открытого гроба. Но здесь считают, что прощание лицом к лицу — важный ритуал в дни перед похоронами, и особенно в таких ситуациях. В этом и состоит искусство танатопрактиков: приводить тело в порядок для достойных похорон. Близкие видят, что в лице родного человека больше нет блеска. Они понимают, что держат безжизненную руку; не осталось ничего, кроме оболочки. Многим тогда легче попрощаться. Словно последний образ умершего завершает его жизнь. Остаются воспоминания. Х. расчесывает молодого человека, поправляет покрывало на ногах, складывает руки. Затем вкатывает гроб в грузовой лифт и едет наверх.

Там начальник обустроил комнаты для прощания с умершими. Они поделены на прихожую и главную комнату, где стоит гроб. Деревянные полы, светлые стены и большие окна, из которых открывается вид на зеленый сад. Х. вкатывает гроб в большое помещение. Родители молодого человека попросили, чтобы после них разрешили попрощаться друзьям, остальным членам семьи, одноклассникам. Такие просьбы не обременительны. Здесь рады, когда попрощаться приходит больше людей, чем ожидалось. Х. украшает подиум, на котором установлен гроб, тканью теплых тонов, разбрасывает лепестки цветов. Крышку гроба он кладет на стойки, чтобы родственники могли разрисовать ее, здесь же лежат кисточки и краски. Х. бросает еще горсть лепестков на покрывало, немного стягивает его, делает складку, бросает еще один лепесток на край гроба. Это хитрость, которую и ребята используют, когда забирают умерших дома: опытный работник Н., который в больничных подвалах одевает тело за несколько минут, вдруг не может сразу застегнуть рубашку. Он сражается с носками, путается в рукавах и галстуках. Все это намеренно. Родственники тогда часто поддаются соблазну прикоснуться к умершему, и страх исчезает. Так и здесь. Мать, которая захочет аккуратно прикрыть ребенка в гробу, сможет дотронуться до его щеки, руки, волос.

Закончив с гробом молодого человека, Х. переносит гроб малыша из холодильной камеры в комнату напротив. Ставит перед каждой дверью мольберт с именем и зажигает фонарик — знак того, что в этой комнате находится умерший. Затем возвращается в подвал. Его ждут еще 4 тела, которые нужно привести в порядок, среди них и старушка Г. Ее похороны состоятся завтра во второй половине дня на самом большом местном кладбище. Согласно правилам, тело, подлежащее погребению, должно быть доставлено в морг этого кладбища не позднее чем за 24 часа до похорон. Старушка Г. уйдет уже сегодня.

К прощаниям у открытого гроба здесь относятся как к чему-то сакральному. Помимо сотрудника, который занимается усопшим, присутствуют только близкие. Они собираются в прихожей, чтобы поговорить, утешить и обнять друг друга. Все должны справиться с болью, со страхом подойти к гробу человека, которого любят. Иногда это занимает много времени. Иногда нет. Когда сопровождающий понимает, что скорбящие готовы, он приступает к описанию особенностей внешнего вида тела. Предупреждает о пластыре, который виднеется из-под любимой футболки молодого человека и закрывает шрам от вскрытия, о синяках на лице после падения и руке, перевязанной в месте раны. Рассказав все это, сотрудник отворяет дверь в комнату, где стоит открытый гроб.

Одни сразу устремляются к нему. Другим требуется минута-другая. Потом напряжение сменяется чувствами, которые могут отличаться на каждом прощании, но по сути схожи. Плач. Крик. Ярость. Рыдание. Смех. Плач. Столько боли. Столько любви. Под конец близкие берут крышку и вместе закрывают гроб.

Когда через несколько часов Х. в подвале слышит, что все родственники разошлись, он забирает гробы вниз. Гроб малыша не белый, он разукрашен. На нем нарисованы бабочки, большое солнце, озеро с парусником, 3 радуги, 2 ангела, фея с волшебной палочкой, много сердечек; написаны пожелания, одно секретное сообщение и загадки, которые так любят дети.

«Зверь ушастый, летом серый, а зимою снежно-белый».

«Заяц, — говорит Х. — Это заяц».

Гроб молодого человека тоже разукрашен, но по-другому. На нем отпечатки множества рук. Х. открывает гроб и смотрит на море подсолнухов. В гроб положили письма, фотографии, мягкие игрушки, талисманы, игрушечные фигурки, перочинный нож, фенечки, пропуск за кулисы музыкального фестиваля, 2 плаката и билеты на концерты. Гроб полон до краев. Видно только лицо. «Хотел бы я знать, что скажет проверяющий на кладбище», — думает Х. Он закрывает гроб.

Принял ли он какие-то меры на случай собственной смерти? Х. озадачен. Он приводит мертвых в порядок, хоронит мертвых. Но умереть самому? «Я подумывал о том, чтобы сделать на груди татуировку Do not resuscitate». «Не реанимировать», что-то вроде сокращенной формы распоряжения пациента. Больше ни о чем он не думал. «Правда, у меня есть удостоверение донора органов». Даже сталкиваясь каждый день с мертвыми на работе, он живет так, будто думает, что его смерть не коснется.

Вечером Х. планирует развлечься. Это были тяжелые дни. Дежурство закончилось. Он хочет танцевать. Х. быстро стирает имена с грифельной доски: М., Й., старушка Г. Вверху остается имя малыша, за ним ваше. Он еще раз заглядывает в холодильную камеру. Гробы ваших товарищей по смерти, ваш гроб, все на месте. Тяжелая дверь громко захлопывается. Х. гасит свет и немного позднее оказывается уже в другом подвале. Там темно, грохочет музыка. В ночь перед вашими похоронами Х. танцует. Яркие огни. Мощные басы. Жизнь. Всюду жизнь.

В утреннем тумане грузовик с прицепом проезжает мимо ряда могил, направляясь к полю 60, ряд 2, номер 3. Дежурный сторож отметил, где копать. Вот оно — свободное место между двумя надгробиями.

Их двое — тех, кого где-то до сих пор называют могильщиками, где-то похоронной командой, а здесь, на самом большом