Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

первоисточник и место назначения всех вещей – охватывает мир и включает в себя все, что поддается определению: субъект и объект, прошлое, настоящее и будущее, сознательное и бессознательное, материю и дух. Великие Мать и Отец – прародители мира (неисследованная и исследованная территория, соответственно, природа и культура) – могут рассматриваться как изначальное потомство первобытного хаоса. Великая Мать (возникающее на пути неведомое) – это женское божество, которое все рождает и все пожирает. Она непредсказуема, и потому имеет одновременно крайне положительную и крайне отрицательную значимость. Великий Отец – это порядок, противопоставленный хаосу, цивилизация, возведенная наперекор природе и с ее помощью. Он – добрая сила, которая защищает людей от катастрофического столкновения с тем, что еще не понято. Это иудейский Эдем и стены, которые окружали взрослеющего Будду. Одновременно Великий Отец – это тиран, который запрещает появление (и само существование) чего-то нового. Архетипический Сын – это дитя порядка и хаоса, культуры и природы, и поэтому ясно, что он – их продукт. При этом, как божество, отделяющее Землю (мать) от Неба (отца), он также является процессом, порождающим своих родителей. Эта парадоксальная ситуация возникает потому, что некий порядок и определенная в противоположность ему неисследованная территория могут возникнуть только в свете сознания – нашего дара знать (и не знать). Первичный Сын, как и его родители, имеет положительное и отрицательное лицо. Он постоянно воссоздает определенную территорию вследствие приспособления к неизвестному (в результате кровосмесительного, сексуального, то есть созидательного союза с Великой Матерью). И при этом он отвергает или разрушает все, чего не понимает или не хочет понять.

Рис. 17. Составные элементы опыта

На рисунке 18[218] изображена французская скульптура XV века – «Открывающаяся Богоматерь». Она представляет собой «составные части мира» в исключительно положительной форме. Олицетворение такого рода является правилом: объединение по значимости, то есть включение или исключение только хороших или только плохих элементов, происходит в равной степени часто. В конце концов, все положительные вещи (как и все отрицательные) разумно воспринимаются как сходные или тождественные. Именно по этой причине страх перед неизвестным, тирания государства и склонность человека ко злу накладываются друг на друга – и вот мы уже проводим параллель между дьяволом и незнакомцем. Открывающаяся Богоматерь – странное произведение с христианской точки зрения. Дева Мария здесь ставится выше Бога Отца и Сына Христа. Эта неожиданная позиция, однако, совершенно справедлива с более общей мифологической точки зрения (хотя и не исключительно верна). Каждый «составной элемент опыта» может рассматриваться как прародитель или как потомок по отношению к любому другому (прародители мира дают жизнь божественному сыну, а тот разделяет своих родителей; порядок происходит из хаоса, а хаос определяется порядком). Таким образом, наиболее известная христианская «генеалогическая последовательность» (Бог Отец → Дева Мария → Иисус Христос) является лишь одной из многих «правильных» конфигураций (и даже не единственной отличительной особенностью христианства).

Рис. 18. Положительное олицетворение составных элементов опыта

Мир опыта, в целом, состоит из известного – исследованной территории – в парадоксальном сопоставлении с неизвестным – неисследованной территорией. Архаические представления о реальности предполагают, что знакомый мир – это священное пространство, окруженное хаосом (населенным демонами, рептилиями, духами и варварами, ни один из которых на самом деле не различим). Мир порядка и мир хаоса представляют нечто вроде театрального действа для человека, точнее, для двух аспектов его природы: любознательного исследователя (который добровольно расширяет область и структуру порядка, культуры) и ярого противника преобразований и новизны. Таким образом, великая история – это борьба добра со злом в бесконечном потоке бытия, наделенного смыслом. Силы добра существуют вечно (как и платоновские идеи, бытующие в наднебесных местах); к сожалению, то же самое справедливо и для сил зла. Эта бесконечность объясняется тем, что все представители вида Homo sapiens, по сути, равны перед Богом. Люди – это уязвимые, смертные создания, брошенные во Вселенную, тяготеющую как к созиданию и защите, так и к перестройке и разрушению. Наше отношение к амбивалентному Космосу может принимать лишь одну из двух прототипических форм: положительную или отрицательную. Самая суть этих двух форм (этих сложных движущих сил бытия) и фона, на котором они взаимодействуют, составляет основную тему мифа (а также, осмелюсь сказать, гуманитарных наук и изящных искусств).

Изучив несколько мифов, которые, по моему мнению, лежат в основе само́й западной цивилизации, мы увидим, что все эти заключения до боли очевидны. Начнем с обсуждения «Энума элиш». Это месопотамское предание о сотворении мира, которое кропотливо создавалось в течение многих веков, является самым древним космогоническим мифом. Мы обратимся к шумерским легендам и древнеегипетской космологии и наконец перейдем от конкретных примеров к более общему обсуждению мифологических представлений.

«Энума элиш»: универсальный пример категоризации повествования

Мифы о сотворении мира обычно считаются примитивными или суеверными попытками постичь чудеса науки. Мы думаем, что несколько тысячелетий назад люди пытались сделать то же самое, что и современные ученые, выдвигающие теории зарождения объективного мира. Это предположение неверно. Наши предки не были столь простодушны, и их истории о появлении Космоса не отличались примитивностью. Древние теории творения пытались объяснить всю полноту бытия (в том числе и его смысл), а не изолированный факт появления материальной Вселенной. Их мир складывался из знакомых нам физических свойств вещей и их значимости (на которую мы обычно не обращаем пристального внимания). Он объединял существование объектов опыта и познающего субъекта. Старинные предания описывают мир явлений и анализируют все детали (в том числе и те, что нам кажутся чисто субъективными). Доисторический ум еще не научился забывать то, что важно. Поэтому древние истории о сотворении всего сущего фокусируются на бытии целиком, а не на абстрактных аспектах реальности, которые мы считаем чисто объективными.

Науку можно охарактеризовать как «описание деталей мироздания, которые совершенно доступны пониманию» или как «определение наиболее эффективного способа достижения цели (заданной определенной цели)». Повествование, и тем более миф, является скорее описанием значимого мира. Мифическая Вселенная есть место действия, а не восприятия. Она рассматривается с точки зрения уникальной или общей эмоциональной значимости вещей, их ценности и побудительной важности. Если мы можем рассказать (или разыграть) историю о каком-то предмете или явлении, значит, мы уже нанесли их на карту, по крайней мере частично. Слагая повествование о неизвестном, познающем и известном, мы приспособились (несколько парадоксальным образом) к непредсказуемому, даже к самому умению приспосабливаться к непредсказуемому, а также к исследованной территории, где все стало безопасным. Хотя неизвестное