Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

Однако Эйа прознал о сговоре, убил Апсу и добавил оскорбление к своему злодеянию – построил дом на его останках (и назвал его «Апсу» в насмешку или в память о своем прародителе). В этот дом он приводит невесту – Дамкину, которая вскоре дает жизнь Мардуку, герою истории, «мудрейшему из мудрых»[233], исполненному величия («благоговея, мать его питала»[234]). Эйа очень обрадовался, увидев сына:

Весельем и радостью наполнилось сердце.

Он воспринял его совершенство,

Наградил его божьей силой двойною.

Он ростом велик, среди всех превосходен,

Немыслимо облик его совершенен —

Трудно понять, невозможно представить.

Четыре глаза, четыре уха!

Он рот раскроет – изо рта его пламя!

Он вчетырежды слышит мудрейшим слухом,

И всевидящи очи – все прозревают!

Средь богов высочайший, прекраснейший станом,

Мышцами мощен, ростом всех выше!

«Малыш мой, сыночек! Малыш мой, сыночек!

Сыночек-солнце! Солнышко божье!»[235]

Мардук обладает метафорическими свойствами сознания. Его чувственные способности обострены, слова обладают созидательной и разрушительной силой (преобразующей мощью огня). Он прежде всего бог Солнца и ассоциируется с оком, зоркостью, просветлением, рассветом, рассеиванием тьмы и победой над ночью (или, точнее, занимает то же самое понятийное пространство).

В разгар этих событий – заговора, смерти и рождения – Ану (дед Мардука, отец Эйа) сотворил четыре ветра. Они вздымают волны на поверхности вод, в которых обитает Тиамат со своей свитой, первичными/матриархальными мелкими божествами (ранее неизвестными). Это новое вторжение переполняет чашу терпения праматери, и без того огорченной буйством своего потомства и смертью мужа. Тиамат решает раз и навсегда избавить Вселенную от несносных (вторичных/патриархальных) старших богов и создает ужасающее «войско»:

Неотвратимое множит оружие, исполинских делает змеев!

Остры их зубы, их клыки беспощадны!

Она ядом, как кровью, их тела напитала,

В ужас драконов свирепых одела,

Окружила нимбами, к богам приравняла.

Увидевший их – падет без силы![236]

Разгневанная Тиамат – неизвестное, устрашающий и разрушительный хаос – производит одиннадцать видов чудовищ, чтобы одержать верх в битве (в том числе гидру, дракона, огромного льва, свирепого пса, человека-скорпиона и демона бури). Она избирает перворожденного по имени Кингу, чтобы тот правил ими, и вручает ему «таблицы судеб»[237], обозначая его возвеличивание и приход к власти. История продолжается:

Тиамат приготовилась вступить в битву с богами, своими отпрысками.

Чтобы отомстить за Апсу, она сотворила великое зло.

Эйа узнает о приготовлениях Тиамат к бою.

Оцепенев от страха, он предается молчаливому унынию.

Поразмыслив и успокоившись, он отправляется к Аншару, своему прадеду,

И рассказывает ему все, что задумала Тиамат[238].

Как вы помните, Эйа расправился с Апсу. Хотя последний довольно скупо описан в «Энума элиш», ясно, что он является супругом Тиамат. Мужчина-спутник богини неизвестного – это, безусловно, божество известного (либо его «прародитель» и подчиненный – Познающий). Именно известное служит защитой от неизвестного (и неважно, присутствует понимание этого или нет). Эйа убивает Апсу, то есть бессознательно лишается защиты.

Эйа можно сравнить с той частью человечества, которая (в своем невежестве) вечно презирает, подрывает и пытается уничтожить традицию, не понимая ее необходимости или природы. Те, кто бессознательно защищен от внешнего мира «стенами культуры», могут принимать в штыки ограничения, которые накладывают эти стены, и неосмотрительно разрушать их. Сокрушение устоев, замаскированное под борьбу за свободу, освобождает дорогу ужасающему неизвестному. Великая Мать – страшная сила при отсутствии патриархальной защиты. «Энума элиш» прозрачно намекает на эту важную мысль. Такое положение дел схематично представлено на рисунке 20.

Рис. 20. «Смерть» Апсу и (повторное) появление грозной Тиамат

Аншар ужасно расстроен известием о гневе Тиамат. Он просит Эйу, победившего Апсу, выступить против праматери. Эйа терпит заслуженное поражение, и Аншар посылает вместо него Ану. Но он тоже разбит и возвращается охваченный ужасом. В отчаянии и последней надежде Аншар и Эйа призывают Мардука, молодого бога солнца:

Эйа приглашает Мардука в свои покои.

Он рассказывает ему свой заветный план:

«Мардук, выслушай отца, обдумай мои слова.

Сын мой, ты утешение родительскому сердцу.

Как только будешь готов к битве, подойди к Аншару.

Смело молви слово и выступи вперед.

При виде тебя он утешится».

Слова отца пришлись по душе [Мардуку];

Он приблизился и встал перед Аншаром.

Сердце Аншара наполнилось радостью.

Он поцеловал его в губы, и страх отступил.

«Аншар, не молчи, отверзи уста свои;

Я пойду и исполню все, что ты пожелаешь!

Какой муж смеет выступить против тебя?

Это женщина, Тиамат, подняла на тебя оружие!

Радуйся, отец мой и создатель. Радуйся!

Скоро ты наступишь на горло Тиамат!

Радуйся же, отец мой и создатель. Радуйся!

Скоро ты наступишь на горло Тиамат!»

Аншар отвечает:

«Сын мой, кладезь извечной мудрости,

Усмири Тиамат священным заклятьем»[239].

«Волшебные слова» Мардука (помните, он говорит огнем) ясно и обоснованно называются одним из самых мощных орудий в битве против сил хаоса. Аншар продолжает:

Лети вперед на грозной колеснице бури! […]

…поверни ее вспять!

Бог солнца обрадовался слову отца; сердце его возликовало,

И он сказал отцу своему:

«Повелитель богов, властитель их судеб,

Если я стану вашим мстителем,

Падет Тиамат, а вы будете жить.

Соберите Совет и возвысьте мой жребий [курсив автора].

Когда вы, ликуя, воссядете вместе,

Позвольте мне, как и вам, вершить судьбы.

Все, что создам я, пусть пребывает вовек,

Повеление мое непреложно… да останутся неизменными слова мои»[240].

Александр Хейдель, выполнивший перевод «Энума элиш» на английский, так комментирует этот отрывок:

Мардук вызывается вступить в бой с Тиамат, рискуя жизнью. В качестве платы он требует наделить его высшей и неоспоримой властью. Поэтому, когда боги собрались вместе на праздновании нового года [см. объяснение ниже], они благоговейно ожидали Мардука, «царя богов неба и земли», чтобы вершить судьбы мира. Боги, действительно, «продолжали определять судьбы еще долгое время после того, как Мардук получил желанную власть»[241]; но окончательное решение оставалось за Мардуком, так что в