Карты смысла. Архитектура верования - Джордан Питерсон

накрепко «связать» неизвестное, ограничить и держать под контролем его влияние. Он поднимает ветры и бури, призывая на помощь силы природы против самой природы. Он облачается в устрашающие доспехи, его чело венчает «внушающее ужас сияние». Собравшись на битву и защитившись от яда, он «прямым путем» отправляется к Тиамат. Мардук сталкивается с новизной добровольно, по своему выбору. Он тщательно подготовился и не пытается избежать встречи. Одно его появление вселяет ужас в сердце Кингу и его легиона чудищ (точно так же Христос намного «позже» заставляет Дьявола и его приспешников трепетать от страха). Мардук бросает вызов Тиамат, обвинив ее в предательстве.

Когда это услыхала Тиамат,

В мыслях помутилась, потеряла рассудок.

Взревела, вверх взвиваясь, Тиамат,

От подножья до верха сотряслась ее туша:

Чары швыряет, заклинанья бормочет.

А боги к сраженью оружие точат.

Друг на друга пошли Тиамат и Мардук, из богов он мудрейший,

Ринулись в битву, сошлись в сраженье[248].

Подвластный Мардуку «злой ветер» раздувает чрево Тиамат. Когда та открывает рот, чтобы сожрать противника, он выпускает стрелу, которая разрывает ее плоть и попадает прямо в сердце. Он одерживает сокрушительную победу, низвергает противницу и встает на ее тело. Его добровольное столкновение с силами неизвестного увенчалось полным успехом. Мардук пленит и опутывает сетью приспешников Тиамат во главе с Кингу и отбирает у него таблицы судеб. Затем он возвращается к трупу праматери:

На ноги Тиамат наступил Владыка,

Булавой беспощадной рассек ей череп.

Он разрезал ей вены, и поток ее крови

Северный ветер погнал по местам потаенным.

Смотрели отцы, ликовали в веселье,

Дары заздравные ему послали.

Усмирился Владыка, оглядел ее тело,

Рассек ее тушу, хитроумное создал.

Разрубил пополам ее, словно ракушку.

Взял половину – покрыл ею небо.

Сделал запоры, поставил стражей —

Пусть следят, чтобы воды не просочились.

Пересек небосвод, обозрел пространство.

Подобье Апсу, чертог Нудиммуда, он измыслил.

Размеры Апсу измерил Владыка.

Отраженье его – Эшарру [Землю] создал[249].

Мардук приступает к устройству божественного порядка: создает год и двенадцать знаков Зодиака, определяет движение звезд, планет и Луны[250]. Наконец он решает сотворить человека (из Кингу, самого великого и виновного союзника Тиамат) и наказывает людскому племени почитать богов: «Пусть богам послужат, чтоб те отдохнули»[251]. Затем Мардук возвращает богов-союзников в их небесные обители. В благодарность они делают ему подарок:

«Ныне владыка ты наш, как вольности нам ты назначил,

Благодарностью нашей тебе что еще будет?

Кумирню [жилище] воздвигнем, наречем ей имя!

Почивальню твою…»[252]

Это жилище – Вавилон, венец цивилизации, мифическое священное пространство, навечно посвященное Мардуку.

Поэма «Энума элиш» описывает природу вечных отношений между (непознаваемым) источником всего сущего, «богами», которые управляют жизнью человека, и субъектом или процессом, который обретает определенный опыт, решившись на добровольную встречу с неизвестным. Вся история, рассказанная в шумерском мифе о сотворении мира, схематично показана на рисунке 22. Тиамат изображается одновременно как первоисточник всего (матерь богов), как сила, которая все разрушает, как супруга патриархального духовного начала, от которого также зависит творение (Апсу), и, наконец, как субстанция, разрубаемая на части героем – строителем мира. Мардук, последнее дитя инстинктивного творения, – это персонаж, который добровольно сталкивается с созидательной/разрушительной силой «места», из которого возникают все вещи. Он – воинственное божество, прототип западной культуры, который яростно разрубает на части неизвестное и создает из них предсказуемый мир.

В этом предании скрыто сложное и тонко сбалансированное понятие причинности. Ни один из элементов повествования не противоречит другому, хотя они подчеркивают различные стороны одного и того же процесса. Что-то должно существовать до создания известных вещей (что-то, что невозможно представить в отсутствие субъекта). Это загадочное нечто можно изобразить как всепожирающую праматерь всего сущего. Однако отдельные, различимые, знакомые элементы человеческого опыта существуют сами по себе, потому что мыслящая личность может их обнаружить, выстроить и преобразовать. Таким образом, роль сына-героя в сотворении вещей столь же первична, как и роль матери, хотя понять это несколько труднее. Тем не менее шумеры отлично выразили эту мысль в повествовательной форме. Создавая драматический образ героя-созидателя, они совсем недалеко ушли от ключевого христианского учения о Логосе – творческом Слове (а значит и от современного понятия «сознания»).

Рис. 22. Схематическое изображение «Энума элиш»

Мифическая притча о Мардуке и Тиамат повествует о том, что личность способна по доброй воле исследовать непознанное и, как следствие, созидать. Герой расчленяет мир непредсказуемого (неисследованную территорию, условно названную Тиамат) на некие различимые элементы. Он плетет сеть определенного смысла, способную охватить необъятное неизвестное, и воплощает божественное мужское начало, призванное творить порядок из хаоса. Убийство вездесущего чудовища и построение Вселенной из его частей – это символический образ (метафора) отважной встречи с глобальным неизвестным, приспособления к нему и в результате построения или порождения определенности и порядка. Обряд, который выполнял правитель Месопотамии (ритуальное воплощение Мардука), олицетворял его могущество. На нем до сих пор основываются наши представления о законной власти. Отождествление царя с самым величайшим из божеств – провозглашенного и избранного теми же высшими силами – обеспечивало его авторитет и помогало поддерживать общественный порядок и душевное спокойствие населения страны. Более того, правитель Месопотамии был для своего народа тем же, чем был для него Мардук: ритуальным образцом для подражания, человеком, чьи поступки служили мерилом всех действий, совершаемых на территории царства, личностью, которая была государством, поскольку именно государство определяло и разрешало взаимодействия между людьми (что в конце концов и является его основной функцией). Поэтому Вавилон считался воплощением «царства бога на земле», то есть имитацией небесного порядка, а его правитель – олицетворением Мардука, по крайней мере, если он почитал устои, был справедлив, мужествен и созидателен. М. Элиаде так описывает сакральность владыки Месопотамии и обряды, призванные поддерживать этот образ:

В Вавилоне поэму «Энума элиш» читали в храмах на четвертый день празднеств Нового года. Этот праздник – по-шумерски загмук («начало года»), по-аккадски акиту [шумеры и аккадцы объединились и образовали Вавилон] – длился первые двенадцать дней месяца нисан. Он включал целый ряд действий. Назовем наиболее важные из них: 1) день царского искупления, соответствующий «заточению» Мардука; 2) освобождение Мардука; 3) ритуальные битвы и триумфальная процессия в Бит Акиту (дом новогоднего