Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

эту модель взял на вооружение и воспринимал отца без благодарности, рассматривая все, что тот делал, как долг и обязанность. Сам отец, испытывая разочарование и неуверенность в отношениях с сыном, поддался соблазну заменить эмоциональные отношения материальными благами, не стал работать над примирением и восстановлением доверия.

Итак, в этом разделе я хотел еще раз показать, что дети играют очень личную и активную роль в формировании отношений после развода. С двух позиций (см. главы 1, 2 и 9). Во-первых, они ни в коем случае не являются исключительно «реагирующими» участниками, они влияют на поведение родителей. Дети, испытывающие амбивалентные чувства к отцу, неохотно идут на контакт с ним, и отец начинает испытывать неуверенность и разочарование, постепенно ослабляя попытки наладить контакт с сыном или дочерью. Если ребенок полностью или частично отказывается от отца в рамках посттравматической защиты (как в случае с Антоном), отец «снимает с себя полномочия». Во-вторых, я пытался показать, что поведение, которое влияет на развитие событий, не просто случается – оно играет важную бессознательную роль в психологических конфликтах, которые, в свою очередь, вызваны окружающей средой.

В конце предыдущей главы я писал, что семейные констелляции после развода часто обусловлены бессознательной коалицией родителей. Здесь нужно добавить кое-какие сведения о бессознательных процессах, происходящих в душе ребенка: к таким постразводным констелляциям относятся минимум три.

10.3. Мама здесь, папа там… особенности раздельных объектных отношений

Психологические конфликты детей и родителей, а также конфликты между папой и мамой определяют жизнь разведенных семей на долгие годы. Очень сильно меняется жизнь ребенка – ему приходится отдельно переживать и отношение к отцу, и отношение к матери. Аспектов три: во-первых, это территориальное разделение; во-вторых, большую часть времени ребенок проводит с одним родителем и незначительную – с другим; в-третьих, разделение в смысле нахождения в один момент времени с папой или мамой. Общение с обоими родителями одновременно – опыт, в котором ребенку отказано, даже если родители не конфликтуют и делят ответственность за воспитание между собой.

Чтобы понять психологическое значение, которое по причине развода утрачивает внешняя система триангуляции, предлагаем изучить функции ее структур, действующих в рамках нормальной семьи. Они очень важны с точки зрения психологии развития, поэтому присутствуют и в разведенных семьях, но вопрос, в какой степени. Поскольку здесь меня интересуют не личностные конфликты и конфликты отношений, как в предыдущих разделах, а структурные особенности взаимодействия взрослых и детей после развода, я сравнил ситуацию в классической семье с двумя родителями и в хорошо функционирующей семье после развода. Предположим, отец, мать и дети смирились с новой обстановкой; отец каждые вторые выходные месяца забирает детей; они охотно проводят с ним время, все еще (или опять) любят его и знают, что имеют на это право (есть поддержка матери); между визитами дети изредка контактируют с отцом – с ним можно связаться по телефону[131]; социальная и экономическая ситуация вполне удовлетворительна. И еще одно важное условие: у обоих родителей нет нового постоянного партнера. Итак, что мы видим?

а) Разрешение конфликта через триангуляцию. Я неоднократно отмечал большую роль «третьего объекта» для разрешения конфликтов объектоотношений. В первые три года жизни его даже можно рассматривать как одно из важнейших условий успеха индивидуализации (см. главу 5). На протяжении всей жизни существование хорошего, любящего «третьего объекта» помогает компенсировать напряженность, возникающую в отношениях между другими объектами, нейтрализовать агрессию и смягчать беспокойство. Возможность обратиться к «третьей стороне» увеличивает шансы того, что конфликты объектных отношений не будут разрешаться с помощью бессознательных защитных механизмов. В семье после развода, конечно, будут сложности, и чем ребенок младше, тем их больше. Если происходит неудача, начинается гнев и отчаяние, маленькие дети нуждаются в уравновешивающем объекте здесь и сейчас. Иногда можно подождать до вечера: надуться, рассердиться на маму и представлять себе, как вечером вместе с папой можно будет ее игнорировать. Но малыш не может утешать себя таким образом неделю или две. Он зависит от матери, и конфликт неизбежен. Только в очень благоприятных условиях дети старшего возраста (около семи лет) могут частично компенсировать такой дефицит с помощью воображения («Папа поступил бы сейчас совсем иначе» или: «Когда я буду с ним, то…» и т. д.).

Кроме того, поездка ребенка к отцу легче воспринимается матерью. Если между матерью и ребенком возникает ссора и малыш начинает говорить об отце или кидается к телефону, материнский гнев может усилиться. (Нередко доходит до высказываний: «Ты можешь уходить, если считаешь, что так для тебя лучше. Никто не держит!» Матери чаще всего не понимают, что делают, и даже гордятся, если ребенок после этого чувствует себя побежденным. А ведь они фактически говорят ему: «Мне плевать на тебя, можешь идти! Я не буду плакать».)

б) Коалиция против «предпочитаемого» брата или сестры. Это особая форма облегчения конфликтов путем триангуляции. По вечерам и в выходные отец может помочь, если у ребенка возникает чувство, что мать предпочитает ему брата или сестру. Такое ожидание утешает в течение дня, приносит облегчение – это реальная помощь, а не просто компенсация, особенно когда речь идет о младшем брате или сестре, которым мать уделяет больше внимания.

Отец, которого ребенок навещает раз в две недели, вряд ли может выполнить данную функцию. Напротив, существует опасность, что если он с обоими детьми, то и сам предпочтет младшего старшему. Поэтому, если в семье более одного ребенка, важно сделать так, чтобы отец видел детей по отдельности, с каждым занимался индивидуально и сообразно его возрасту. Это создает небольшой «нарциссический баланс» и может облегчить детям старшего возраста возможность говорить о своих проблемах. Ведь «приходящий» отец не в состоянии смягчить соперничество детей за мать.

в) Взаимопомощь родителей. Каждому, кто имеет дело с детьми, знакома ситуация, когда взрослый сильнее отождествляется с ребенком, понимает его чувства и точку зрения, становясь свидетелем разногласий ребенка и другого взрослого. Этот феномен играет большую роль и в семье. Отец никогда не бывает более чувствительным и понимающим по отношению к ребенку, как в ситуации, когда мать строго придерживается определенных правил или наказывает за их нарушение – и наоборот. Идентификация с ребенком является одной из предпосылок триангуляции. Кроме того, обычно присутствуют два других важных эффекта. Первый заключается в том, что родитель, отождествляющий себя с ребенком, способен помочь другому избежать проблемы и лучше понять, что происходит. Мать может увидеть, что проявления, которые ей кажутся агрессией – лишь небрежность и шалость; отец может понять, что ребенок не собирался эгоистично вмешиваться в разговор – лишь хотел срочно