Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

развития ребенка имеет мужчина, который заботится о нем вместе с матерью. Новая любовь разведенной матери – это хороший шанс для ребенка. Результаты наших исследований показывают, что появление у мамы нового партнера открывает ребенку больше шансов для развития, чем было ранее. Создание новой семьи снова дает ребенку то, что он с болью потерял:

♦ мужчину, которого он сможет любить и который будет любить его;

♦ объект идентификации (прежде всего для мальчика) и любовный объект (для девочки), с которого ребенок может брать пример;

♦ доступный «третий объект» со всеми важными функциями, которые относятся к триангулярной системе отношений;

♦ пример, который доказывает, что всегда можно создать новые, хорошие гетеросексуальные отношения. (Это же действительно и для одинокого отца.)

Конечно, успешными отношения можно назвать, только если ребенок и новый партнер матери/отца примут и полюбят друг друга. Но это не всегда удается. Недаром Бюлер и Кэхеле назвали новый брак, наряду с разводом, одним из самых частых поводов для консультации у детских психиатров. Создавая новую семью, нужно преодолеть множество барьеров. Проблемы, возникающие в этой связи, и психические конфликты многообразны и выходят за рамки данной книги. Замечу только: основание новой семьи не отменяет развода. Новый партнер матери может занять лишь то место, которое больше не занимает отец в семье. Он не должен пытаться заменить его. И мать, и ее новый муж должны понять, что прошлое отменить нельзя и отец ребенка по-прежнему будет контактировать с ним. Таким образом, в новой семье изначально будет как минимум четверо участников – мать, отец, отчим и ребенок. И конечно, будут сложности. Но это не должно стать преградой – ведь новый брак позволит и ребенку, и матери исполнить многие желания и надежды.

Дополнение к методу исследования

Поскольку традиционный психоаналитический метод – терапевтический сеттинг – по нескольким причинам (см. с. 20) было невозможно использовать (см. введение), пришлось разработать альтернативные методы, отвечающие нашим требованиям (здесь: способные дать информацию о внутренних процессах, в частности, о бессознательной психической динамике детей и родителей). Кроме того, нам требовалась возможность сформулировать взаимозависимость между психическими процессами и внешними переменными.

Мы решили провести исследование с помощью проективных тестов (они использовались в работе с детьми) и психоаналитических интервью с родителями. Мы столкнулись со следующими проблемами.

Нестатистическая оценка проективных тестов дает лишь предположения о происходящих психических процессах. Интерпретации исследователя (терапевта) в этом случае нельзя проверить и подтвердить, отталкиваясь от реакций пациентов и дальнейшего развития ситуации.

Нас интересовало в первую очередь не психологическое состояние ребенка во время обследования, а процесс в динамике за определенный период – от ситуации перед разводом до долгосрочного воздействия, которое оказал развод на структуру личности. Вскоре мы поняли, что с помощью панели (катамнеза за один-два года) интересующий нас вопрос прояснить не получится. Во-первых, лишь некоторые родители обращаются к консультанту перед разводом; во-вторых – потребуется несколько точечных обследований, чтобы выявить, как проходили отдельные этапы развода и какие у них были последствия.

С учетом всех этих сложностей беседы с родителями становились еще более важными. Основная проблема заключалась в следующем: как получить максимальное количество сопоставимых данных из этих разговоров? Ведь контакт нужно было поддерживать таким образом, чтобы во время следующих встреч исследователь не терял доступ к очень личным бессознательным стремлениям пациента.

Ниже расскажем, как мы решали эти проблемы, и приведем методические рекомендации.

Глава 1

Подтверждение и контроль соответствия полученных данных

Итак, проблема: нужно получить убедительные данные на основе гипотетических интерпретаций проектных материалов тестов. Тесты могут дать информацию о том, как определенный ребенок переживает (пережил) развод, и эти данные можно использовать как базу для консультации родителей. Мы решаем эту проблему, рекомендуя сотрудникам придерживаться следующих «технических» принципов:

а) Там, где возможно, следует давать толкования. Это позволяет получать более точные данные, контролировать интерпретации специалиста. Конечно, это осуществимо лишь в тех случаях, когда с результатами можно работать дальше. Поскольку данные требуют переложения, использовать этот подход можно лишь в работе с родителями, но не при обследовании ребенка (кроме случаев, когда есть шанс продолжить работу с ребенком).

б) Контроль путем сравнения тестов. Это значит, что ребенок сталкивается не с одним-двумя тестами, выбранными в соответствии с предпочтениями его самого или исследователя, а с целой линейкой тестов, общей для всех детей. Каждый отдельный тест применительно к ребенку оценивается отдельно, а не в сравнении с результатами других тестов. В ходе работы возникают разные интерпретации. Исследователю нужно брать во внимание лишь те результаты, которые появляются независимо друг от друга в разных тестах, или результаты одного теста – в случае, когда их можно толковать однозначно.

в) Для психологического профиля ответ «я не знаю» так же важен, как четкое утверждение. Ни один тест не может дать ответы на все вопросы, даже гипотетически. Значит, существует риск, что полученные данные окажутся переоценены. Например, ребенок, которого привела мачеха, предоставил богатый материал – были получены данные о том, что он испытывает сильный страх перед материнским объектом и ярость по отношению к нему. Первое, что напрашивалось здесь – связать эти результаты с матерью, которая ушла из семьи год назад и видится с ребенком лишь эпизодически. Однако у исследователя не было никакого материала о мачехе. Поэтому было невозможно определить, о каком именно объекте речь.

Другой пример: ребенок рассказывает содержательную историю, выполняя детский апперцептивный тест, а суть этой истории исследователь не может разгадать. Здесь важно зафиксировать отсутствие понимания, не допустив, чтобы результат отражал проекции исследователя или его нехватку знаний, а не личность ребенка. Документируя такое «незнание», можно создавать дифференцированный оценочный профиль для всех детей (см. с. 318 и далее), в котором собираются не только пропущенные ответы, но и причины, по которым нельзя делать какие-то утверждения, а также дополнительные условия (например, отсутствие анамнестических данных).

г) Интерсубъективный контроль: дети и взрослые обычно беседуют с двумя разными экспертами. Оба исследователя самостоятельно создают полный профиль: специалист, работавший с ребенком, должен ответить на вопросы, которые с большей вероятностью будут заданы при опросе взрослых, например, предположения о личности родителей, симптомах, которые появлялись у ребенка на определенных этапах развития, и т. д.; специалист, работающий с родителями, в том числе затронет вопросы, которые касаются ребенка.

Чтобы соответствовать данному принципу и не путать гипотезы с утверждениями (см. выше п. «б» и «в»), нужно оценивать достоверность ответов в профилях. Не отмеченные или отмеченные как (1) пункты указывают на достоверность ответов; ответы, помеченные как (2), считаются верифицированными путем толкования