Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

— Хватит, — раздается в моей голове голос Артоса.

Мое тело замирает от этого слова. Оно скользит по моему черепу, наполненному тьмой, его голос глубокий и леденящий душу. Я не могу пошевелиться, вены вздуваются у меня на виске, когда я напрягаюсь против магии, парализующей меня на месте.

Значит, он там. Толпа вокруг ямы погружается в гробовое молчание, когда Артос спускается по ступеням, сделанным из темного тумана, его тело окутано похожим веществом.

Ксавьер немного восстанавливает свои силы, сбрасывает меня с себя и отодвигается достаточно далеко, чтобы я не могла немедленно броситься на него, как только Артос ослабит хватку. Его грудь вздымается, когда он проводит пальцами по шее, на горле отпечатываются синяки от цепей.

Если бы я могла, я бы одарила его улыбкой, предвещающей его неминуемую смерть, но я ничего не могу поделать, когда Артос подходит ближе. Он наклоняется и поднимает концы моих цепей, присаживаясь передо мной. Его темные глаза скользят по моему раскрасневшемуся лицу, затем опускаются туда, где я быстро теряю кровь.

После нашей последней встречи я яснее вижу его человеческий облик. Это как сосуд — бьющийся стеклянный сосуд, вмещающий внутри себя настоящее существо. Сила исходит от каждого дюйма его тела, руны, нанесенные чернилами вдоль его черепа, слабо светятся темной магией. Я его не боюсь.

Я его не боюсь.

Легким движением запястья тьма по спирали стекает с кончиков его пальцев и скользит по моей ране, запечатывая ее. Я резко выдыхаю, когда боль отступает, но он все еще держит меня неподвижной.

Артос встает и смотрит на Эромаса и его противника. Эти двое замолчали в тот момент, когда мы с Ксавьером рухнули в яму, вероятно, радуясь отсрочке приговора, их лица превратились в кровавое месиво из фиолетового и черного, распухшее почти до неузнаваемости.

— Вы потерпели неудачу, — просто говорит Артос, переводя взгляд с одного на другого, прежде чем щелкнуть пальцами. Он отворачивается, когда его магия устремляется к Эромасу.

Рот Дьявола растягивается в безмолвном крике о помощи, когда тьма Артоса окутывает его, скользит по коже, как кислота, и расплавляет ее.

Слезы текут из моих глаз. Я не могу их остановить. Я не часто плачу. Я просто не считаю это таким уж терапевтическим, но я не думаю, что есть какой-то другой ответ на это. Я едва знаю Эромаса, но он спас меня тогда, в Гронеме.

И он — Эверкор. Последний.

К счастью, его смерть была быстрой, его тело превратилось в груду костей и одежды, кожа полностью исчезла. Какую бы боль он ни испытывал в тот последний момент, она прошла в мгновение ока, забранная вместе с его жизнью. Я могу только надеяться, что Хармони тоже быстро утонула. Если всем моим друзьям суждено умереть, мне нужно это утешение. Мне нужно знать, что их боль не кажется такой бесконечной, как моя прямо сейчас.

— Иди, — объявляет мне Артос, и это слово оживляет мои конечности.

Я вздрагиваю, когда получаю контроль над своим телом, мое внимание переключается на моего брата.

Ксавьер остается полусидящим в углу ямы, его дыхание медленное и ровное, несмотря на все мои усилия.

Я встаю, полностью готовая закончить то, что начала, но Артос дергает за мои цепи, медленно закручивая их внутрь, пока я не могу отойти от его тела всего на фут. Я съеживаюсь, когда темные завитки, отделяющиеся от него, скользят по моей коже. Они есть, но их нет, ощущение чего-то потустороннего и жестокого.

Артос смотрит на Ксавьера.

— Это твое предупреждение. Не наноси удар по моим оберегам.

Ксавье ничего не говорит, но его лицо мрачнеет — светло-голубые глаза становятся ледяно-серыми.

— Конечно, Темный.

— Идеально.

Затем взгляд Артоса падает на меня, его вес становится тяжелым, когда он изучает мой профиль.

Я устремляю взгляд вперед и поднимаю подбородок, благодарная за то, что у меня на голове корона. Какая бы магия ни удерживала ее от падения — я должна быть благодарна ей. С каждым шагом, который я делаю, выбираясь из ямы и возвращаясь обратно через переполненный шатер, я прищуриваюсь, глядя на высокие, острые шпили моей короны. Это символ, который нельзя отнять, и на данный момент это практически все, что у меня осталось.

— Пора начинать, — говорит Артос, когда мы возвращаемся в его палатку, и мой желудок скручивает с каждым шагом.

— Начать что? — спрашиваю я.

Артос раздвигает полог своей палатки, и мы заходим внутрь. Ему требуется мгновение, чтобы ответить, его лицо выражало определенную решимость. Затем он смотрит на меня, холодная улыбка опустошения растягивается на его лице.

— Конец.

Глава 7

КРИСТЕН

Мы с Греттой готовимся к жестокому ветру, поднимаясь по склону заросшего холма, обе идем рядом с нашими лошадьми и — надеюсь — уводим их в укрытие на ночь. Когда был жив мой отец, мы часто совершали поездки в королевство Векс, соблюдая приличия и укрепляя наши союзы.

— Здесь была пещера, — думаю я, кряхтя, когда раздвигаю заросли высоких сорняков и помогаю своей лошади продраться через заросли на другую сторону.

Тяжесть спадает с моих плеч, когда я замечаю темный выступ пещеры, и я оглядываюсь на Гретту.

Она не отрывает глаз от своей задачи, с яростным взглядом выпалывая сорняки. Временами она спотыкается, все еще привыкая к своему телу. В другое время она ведет своего жеребца с такой грацией и практикой, что я знаю, что что-то не так.

Почти год я поручал Кайе заняться воскрешением Гретты. Она ничего не нашла. Насколько известно из истории Зеркала, мертвые остаются мертвыми. Даже как Наследник Судьбы, мои силы могут зайти не так далеко. Все это заставляет меня задуматься, каковы правила. Артос — Страж. Я знаю общие сведения, но даже они расплывчаты. Степень возможностей Стража никогда не была определена. В детстве я спрашивал об этом, но мой отец всегда был неразговорчив. Долгое время я верил, что это потому, что он сам на самом деле не знал, кто такие Стражи и на что они способны. Это оставляет мне мало информации об Артосе — кроме того, что я уже знал о Нуле и его способности ослаблять меня и других наследников.

Артос воскресил Гретту из мертвых. Это наверняка прилагается к багажу, и я сомневаюсь, что он отказался бы от такой ценной сделки без подвоха.

— Мы на месте, — кричу я через плечо, направляя свою лошадь в пещеру. — Я принесу немного дров для костра, — говорю я.

Гретта направляет своего коня отдохнуть рядом с моим,