Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

командиру, когда мы приближаемся, открывая двери, чтобы мы могли войти. Пара конюхов трусцой сбегают по ступенькам, и мы с Хармони передаем им поводья наших лошадей, замедляя шаг и следуя за командиром внутрь.

За дверьми нам сразу же предстает тронный зал, остальная часть дворца закрыта для простолюдинов. Перед нами возвышаются два трона, высеченных из серебристого камня и задрапированных белыми мехами. В то время как место Каллума пустует, Николетт сидит в своем собственном — ее кожа такая бледная, глаза такие лишенные света, что она выглядит почти статной. Она слегка наклоняет голову в нашу с Хармони сторону, ее темные волосы рассыпаются по плечам, а корона из холодного железа выглядит невероятно тяжелой на фоне ее хрупких черт лица.

— Эстал, — приветствует она меня, прежде чем ее темные глаза обращаются к Хармони. Несмотря на тело Гретты, Николетт кивает. — Эверкор.

В тронном зале почему-то холоднее, чем зимой снаружи, его интерьер выкрашен в сланцево-серый цвет — каменные стены, каменный пол, каменный потолок. Даже свечи не украшают стен, все тепло здесь тихо угасает.

— Ты знаешь, что я не Гретта? — сбитая с толку Хармони смотрит на королеву, похожую на привидение.

Николетт осторожно поднимается со своего трона и спускается на несколько ступенек, чтобы встать перед нами. Она долго рассматривает Хармони, затем с любопытством смотрит на меня.

— Это ты сделал?

— Артос, — говорю я ей.

Она кивает.

— Да, его отпечаток на ней.

— Ты видишь его магию? — спрашиваю я.

Николетт медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня, от ее темного взгляда у меня по спине пробегает холодок.

— Завеса рассеивается, когда ты знакомишься с мертвыми. Это включает в себя завесу над магией. От Артоса веет мисс Эверкор так же, как от тех, кто заболевает в Вексе. Темная магия настолько могущественна, что ее мог сотворить только Страж.

Я облизываю губы и нежно прижимаю руку к бицепсу Николетт.

— Ваш командир сказал, что Савин здесь. Мне необходимо поговорить с Каллумом, прежде чем он примет какое-либо решение.

Ее взгляд скользит к моей руке, лежащей на ее предплечье, губы презрительно поджимаются.

Я убираю руку.

— Пожалуйста, Николетт, — говорю я мягко.

— Прекрасно, — говорит она отрывистым голосом с раздраженным выражением лица, когда она скользит прочь от нас и направляется к тому, что выглядит не более чем каменной стеной. — Сюда.

Мы с Хармони следуем за ней, наблюдая, как она прижимает ладонь к камню. Он слабо светится под ее прикосновением, прежде чем медленно начинает отъезжать в сторону, открывая темный коридор, который ничто не освещает, кроме единственного факела спереди. Николетт проходит мимо факела, но машет рукой в нашу сторону.

— Возьмите его, — говорит она нам.

Я поднимаю факел, и Хармони бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Тебе он не нужен? — спрашиваю я.

Николетт скользит вперед, ее длинное платье из серебристо-серой ткани плывет вместе с ней, сливая ее с темнотой.

— Здесь достаточно светло, — отвечает она, и мне приходится прищуриться, чтобы разглядеть ее фигуру впереди нас. — С Хранителем в нашем королевстве тебе было бы мудро, Эстал, привыкнуть к темноте.

Глава 9

Зора

Артос затаскивает меня в свою палатку, дергая за цепи, пока я, спотыкаясь, не приближаюсь к краю ямы. Он ударяет меня ботинком в спину, и я с хрюканьем переваливаюсь через край, падая и запутываясь в своих цепях, пока не оказываюсь грудой на дне ямы, каждый дюйм моего тела в синяках и побоях.

— Это было необходимо? — рычу я. — Одного падения в яму сегодня было достаточно.

— Очевидно, нет, поскольку ты до сих пор не выразила мне никакой благодарности за то, что я залечил рану у тебя на боку.

Артос остается на краю ямы, медленно расхаживая взад-вперед. Он сцепляет руки за спиной, бросая гримасу в мою сторону.

— Ты неукротимая. Это прекрасно. Я могу это исправить.

— Тебе не следовало бы говорить себе такую ложь, Артос, — усмехаюсь я, поднимаясь на ноги и стряхивая с себя цепи, пока они не повисают по бокам, свисая с запястий. — Ты также не должен помещать наемника в яму, наполненную оружием.

— Ни одно лезвие не сможет пронзить мою плоть, — говорит он, не задумываясь, списывая меня со счетов. — Ты — оружие против мужчин, Вайнер. Я намерен сделать тебя единым целым против Богов, но на это потребуется время, которого у нас нет. Итак, я должен согласиться с альтернативой: держать тебя в ловушке, пока я не закончу то, что начал.

— Конец, как ты это назвал? — Спрашиваю я его, все равно выдергивая меч из стены ямы. — Разве Хранитель Зеркала не должен помнить о наилучших интересах королевства, и, как Судьба, разве у тебя нет правил, которые ты должен соблюдать?

Артос прекращает расхаживать и приседает, наклоняя голову в мою сторону, когда тьма рассеивается от него, как черная аура.

— Мои единственные правила — мужчины: твои драгоценные наследники. Как только они все будут мертвы, это будет все равно что отпереть дверь. Это царство — не мой дом. Это моя тюрьма, созданная Магией, чтобы уберечь меня от погромов.

Я сжимаю рукоять меча.

— Я не понимаю.

Артос поджимает губы и встает.

— Тебе нечего об этом знать. Ты будешь служить мне, а со временем и Хаосу.

— Хаос — один из Богов, о которых ты говорил? — Спрашиваю я.

— Да, — выдыхает он, и темнота вокруг него рассеивается еще больше, его глаза загораются трепетом. — Хаос — один из двух истинных Богов, аналог Магии. Он поднимает руку. — Но я здесь не для того, чтобы учить вас истории этой вселенной. Я здесь для того, чтобы освободить себя, и сделать это означает либо вернуть то, что ты украл, либо найти способ манипулировать тем, что у тебя внутри, чтобы действовать по моему усмотрению.

Темные завитки поднимаются из его поднятой руки, стекают с кончиков пальцев и вьются за моей спиной.

Я резко поворачиваю голову, поднимая меч для защиты, как раз в тот момент, когда цепи, свисающие с потолка палатки, устремляются ко мне. Я взмахиваю мечом, целясь поразить цепи и не дать им приблизиться, но Артос использует свою магию, чтобы обойти их вокруг моей цели. Меч взмахивает в воздухе, и я, спотыкаясь, делаю шаг вперед, прежде чем цепи ямы обвиваются вокруг моей талии, поднимая меня в воздух.

— Опусти меня! — Кричу я, роняя меч, когда меня подвешивают, и цепляясь за цепи, которые туго обматываются вокруг моего туловища.

Темный мост силы выстраивается между краем ямы и мной, прежде чем Артос проходит по нему, наклоняя лицо, чтобы посмотреть на меня.

— Так что же