Тени Равенсхолма - Мануэлла Юрьевна Макута

Мэвис смотрела на неё с беспокойством и... да, Элеонора ясно видела это — со страхом. Страхом перед ней.

— Я в порядке, — наконец сказала Мэвис, но голос её звучал напряженно. — Пойдем, уже поздно.

Оставшуюся часть пути они шли молча. Мэвис больше не болтала, а Элеонора чувствовала, как между ними растет невидимая стена. У дома Хартов они неловко попрощались, и Мэвис поспешно ушла, даже не обернувшись.

Элеонора смотрела ей вслед, чувствуя горький комок в горле. В классе её часто считали странной, избегали после уроков, шептались за спиной. Мэвис была единственной, кто видел в ней обычную девушку, а не дочь странного Виктора Харта. Но теперь и она тоже будет избегать её.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Элеонора в изнеможении рухнула на кровать. Она уже жалела, что рассказала Мэвис о голосах, а её реакция на "видение" в переулке только подтвердила опасения Элеоноры — с ней действительно что-то не так.

Она сбросила обувь и хотела было закрыть глаза, когда заметила что-то на подушке. Маленький предмет, который точно не был там, когда она уходила утром.

Элеонора осторожно взяла его в руки. Это была лента. Простая розовая лента для волос, потрепанная и выцветшая от времени. Края были слегка обтрепаны, а на одном конце аккуратно вышиты инициалы "М.Х."

Сердце Элеоноры пропустило удар. У неё вдруг возникло странное чувство- как будто она уже видела эту ленту раньше.

Она быстро встала и подошла к комоду, на котором стояли несколько фотографий в рамках. Одна из них была особенно дорога Элеоноре — это была фотография её матери. Марианна Харт умерла, когда Элеонора родилась, парой месяцев позже.

На фотографии молодая женщина с добрыми глазами и теплой улыбкой держала на руках маленькую Элеонору. И в её темных волосах была повязана лента. Розовая лента.

Элеонора медленно опустилась на пол, всё ещё сжимая ленту в руке. "М.Х." — Маргарет Харт. Это была лента её матери.

Но как она оказалась на её кровати? Отец никогда не хранил личных вещей матери, слишком болезненными были воспоминания.

— Элеонора...

Голос был теперь ближе, чем когда-либо. Прямо в её комнате. Элеонора медленно подняла голову, боясь того, что может увидеть.

В углу комнаты, где тени были гуще всего, стояла та самая фигура. Женщина в длинном платье. Но на этот раз Элеонора могла различить детали: платье было белым и тонким, будто ночная рубашка. Женщина, выглядевшая измождённой- с искусанными сухими губами, темными кругами под глазами, неестественной худобой; держала руки перед собой, словно умоляя.

— Кто ты? — прошептала Элеонора, её голос дрожал.

— Элеонора...- прошелестел призрак, прежде чем раствориться, словно его и не было.

7. Ульрих

Мрачный лес на окраине Равенсхолма приобретал совершенно иной облик с наступлением ночи. Вековые деревья, чьи искривлённые стволы помнили ещё времена языческих жертвоприношений, сплетались ветвями, создавая непроницаемый свод, через который не пробивался даже лунный свет.

Глубоко в чаще, в древних катакомбах, оставшихся от давно разрушенного монастыря, таилось нечто, чего боялись даже бессмертные.

Ульрих стоял посреди каменного зала, где когда-то монахи проводили тайные обряды. Теперь здесь громоздились странные устройства, соединяющие древнюю магию с современной наукой. В центре помещения находился большой прозрачный резервуар, наполненный густой красной жидкостью, в которой плавали человеческие органы и фрагменты тел.

— Прогресс впечатляет, учитель, — произнесла Моргана, его верная ученица последние полвека. Когда-то она была обычной городской девушкой, пока Ульрих не разглядел в ней потенциал и не превратил в нечто большее, чем вампир.

— Но всё ещё недостаточно, — прорычал Ульрих, проводя рукой над резервуаром. — Нам нужна особая кровь. Кровь Древних. И именно тех древних, что до сих пор сохранили в себе человечность.

Ульрих выглядел как мужчина средних лет, но его глаза выдавали истинный возраст — в них отражались столетия кровопролития и тёмных экспериментов. Длинные седые волосы контрастировали с по-юношески сильным телом, которое он поддерживал с помощью своей извращённой магии.

— И где мы найдём такую кровь? — спросила Моргана, откидывая с лица прядь чёрных волос. — Древние либо мертвы, либо слишком хорошо защищены. К тому же, разве кто-то из них не пьет человеческой крови? Кажется, таких нет.

Ульрих усмехнулся, обнажая клыки.

— Ты почти права, таких очень мало. И один из них, Себастьян Валериан, этот предатель, всё ещё здесь. А он- один из старейших.

— Валериан опасен, — возразила Моргана. — Он выследил тебя два столетия назад, он может сделать это снова.

— В прошлый раз мне помешало его проклятое человеколюбие, — Ульрих с яростью ударил по каменному столу, раскалывая его пополам. — Он всегда защищал смертных, словно они были чем-то большим, чем просто пищей! Но теперь у меня есть то, чего не было раньше.

Он подошёл к дальней стене, где в кандалах висели трое людей — две женщины и мужчина с пустыми, отсутствующими взглядами.

— Доноры, — прошептала Моргана. — Те самые, что пропали в городе.

— Не просто доноры, + улыбка Ульриха стала шире. — Смотри внимательнее.

Он провёл рукой перед лицом мужчины, и тот поднял голову, глаза его на мгновение прояснились.

— Помогите... - прохрипел он. — Мой сын... профессор...

— Оливер Грин, — Ульрих погладил его по щеке. — Когда-то верный донор семьи Николая Дарка. А эта женщина, — он указал на рыжеволосую женщину средних лет, — Питала своей кровью Александра Вейна. А вот эта юная особа, — он перешёл к бледной девушке, почти ребёнку, — Была особым лакомством для Лидии Мортем. У каждого из них внутри есть толика вампирской крови их владельцев, недостаточная для ритуала, но для вызова силы весьма неплохо.

— Ты похитил доноров членов Совета, — испуганно выдохнула Моргана. — Они придут за тобой.

— Именно этого я и хочу, — Ульрих рассмеялся. — Их кровь, а ещё и кровь доноров, что теперь содержит частицы крови Древних. За два столетия я многому научился, дорогая Моргана. Теперь я могу извлечь из них то, что мне нужно, и использовать это.

Он подошёл к резервуару и опустил в него руку. Жидкость забурлила, и из неё медленно поднялась фигура — нечто среднее между человеком и зверем, с острыми когтями и вытянутой, почти волчьей мордой.

— Мои детища всё ещё несовершенны, — вздохнул Ульрих. — Они сильны, но недолговечны. Их ткани распадаются через несколько дней. Но с кровью Валериана... - его глаза загорелись безумным огнём, — Я создам настоящих богов ночи. Существ, способных ходить по солнцу и обладающих силой десяти вампиров.

— И как ты собираешься заполучить Валериана? — Моргана скептически скрестила руки на груди. — Он