Танцующая с волками - Сёстры Нолан

Альфа на минуту задумался, вспоминая, что даже черноволосые оборотни стаи при обращении облачаются в темно-серую или бурую шерсть.

— Ни одного.

— Вот именно, — кивнул Рик. — Да и в размерах есть отличия. Ангияк не такой большой, как дикий, но крупнее любого ликанта, как уж тут утаишь свою суть.

— И почему родить ангияка такой грех? — нахмурился Альфа. — Это же просто ребёнок.

— Только не для устава ликантов, — покачал головой Рик. — Волчицы, которые приняли эту участь, избавлялись от плода ещё в утробе, а те, кто пропустил момент, тихо душили своих детей и отдавали на съедение животным.

— Но ты сказал, что та волчица смогла оставить ребёнка? — возразил Ульрих.

— Да, а ещё я сказал, до его первого обращения, — заметил Рик и снова посмурнел. — Когда стая узнала правду, наступил полный хаос. Мать волчонка повесили в тот же день, а его самого выкинули в лес, зная, что он там не протянет и пары дней.

Последние слова он произнёс с горечью, не глядя на Альфу, и тот взорвался:

— Это какие-то первобытные порядки!

— Возможно, и так, — мрачно усмехнулся Рик. — Но они по сей день строго соблюдаются в других стаях. Потому-то я очень удивился, узнав, что ты не только смог выжить, но и стал вожаком.

Он наконец посмотрел на Ульриха, и тот снова заметил странный ехидный огонёк во взгляде ликанта.

— Я ничего подобного не видел в своде правил, — задумчиво проговорил Альфа, чувствуя себя так, словно теряет контроль над ситуацией.

— Оно негласно, — пожал плечами Рик. — И раз в твоей стае никто об этом не знает, думаю, стоит хранить этот секрет и дальше — кто ведает, как поступят твои соплеменники.

— Я ничего не таю от них и скрывать происхождение тоже не собираюсь, — отрезал Альфа. — Они приняли меня как охотника, приняли как вожака, и цвет моей шерсти уж точно не сможет изменить их отношение.

Он говорил горячо и уверенно, но в последний момент вдруг понял, что оправдывается перед чужаком. В груди поднялась волна слепой ярости. Внутренний волк с готовностью откликнулся на зов, но Ульрих подавил его призыв силой воли.

— Я бы на твоём месте очень хорошо подумал, — заметил Рик, не подозревая, что ходит по тонкому льду.

— Но ты не на моём месте, — огрызнулся Альфа, чем вызвал удивлённый взгляд собеседника.

— Поэтому просто даю совет, мало ли натолкнёт на какую-то мысль, — Рик выставил перед собой руки в примирительном жесте, затем неторопливо поднялся, отряхивая испачканные в опилках и снеге штаны, и направился было обратно к лесопилке, но вдруг порывисто обернулся.

— Ах, и ещё одна маленькая месть природы проклятому существу. — Ульрих заметил промелькнувший намек на улыбку на лице ликанта. — Ангияк не может иметь потомство.

Альфа замер. Внутри бушевал пожар из схлестнувшихся между собой эмоций. Злость, раздражение, обида, непонимание, изумление боролись между собой за право взять верх над его разумом.

Рик знал о Роуз. Ульрих смотрел в спину удаляющегося ликанта, понимая, что может в два счета подлететь к чужаку, свернуть ему шею… И оставался на месте. Что-то внутри подсказывало, что, следуя за эмоциями, он сделает только хуже. А для холодного расчёта ему не хватало самообладания.

Желая вернуть себе контроль, Альфа бросился в противоположную сторону. Слова Рика никак не шли из головы. Он раз за разом убеждал себя, что всё сказанное чужаком нелепая выдумка, но для того, чтобы противостоять ей, у Ульриха не было самого главного. Он не знал, кто его мать.

Когда-то давно, расспрашивая Ивана о родителях, Ульрих слышал в ответ только рассказы о Бальтаре. Кем была та волчица, что подарила ему жизнь, оставалось загадкой для всех в стае, и даже Тэлута отстранённо пожимала плечами, бормоча о том, что многие деяния вожаков остаются за гранью знания простых ликантов.

В размышлениях Ульрих не заметил, как оказался недалеко от дома. Поднявшись на крыльцо, он мельком заглянул в окно кухни и увидел, что Кэтрин и Роуз уже сидят за столом.

— Проснулись? — бодро спросил ликант, открыв дверь.

— Буквально десять минут назад, — сдерживая зевоту, отозвалась Кэтрин и поставила тарелку дымящейся каши перед девочкой. — Будешь завтракать?

— Позже, мне нужно с тобой поговорить, — отмахнулся Ульрих.

Он подошёл к столу и оставил невесомый поцелуй на рыжей макушке.

— Доброе утро, милая.

Роуз вяло возила ложкой по тарелке, не реагируя на приветствие.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Ульрих присел рядом с дочерью, с беспокойством разглядывая грустное лицо.

Роуз подняла блестящие глаза на ликанта и неожиданно спросила:

— Мама ведь вернётся?

Вопрос застал в расплох. Роуз молчала, ожидая честного ответа. Ульрих посмотрел на Кэтрин, ища поддержки. В её взгляде явно читалась фраза «скажи ей», но он не готов был признавать это. Ещё нет.

— Конечно вернётся, — заверил дочь ликант, крепко сжав маленькую ручку. — Просто маме нужно ещё немного времени, чтобы разобраться с делами.

Лицо Роуз посветлело, но через мгновение она опять надула губы.

— Мама не успела на мой день рождения, — обиженно пробубнила она.

— Значит, отпразднуем ещё раз, как только она приедет, — предложил Ульрих.

Роуз тут же улыбнулась:

— И торт будет?

— Самый большой, который только сможет испечь Кэтрин, — кивнул ликант, краем глаза уловив, что волчица вышла из дома. — А теперь доедай и одевайся гулять.

Он нежно потрепал дочь по волосам и порывисто встал из-за стола. Кэтрин ждала его на крыльце. Закутавшись в шаль, она оперлась локтями о перила, но даже не обернулась, когда за спиной скрипнула дверь.

— Сколько ещё ты собираешься ей врать? — негромко спросила она.

Ульрих встал рядом и тяжело вздохнул.

— Сколько потребуется, пока не буду знать точно.

— Ты уже знаешь, — заметила волчица.

— Мы можем сменить тему? — раздражённо отрезал Ульрих. — Я позвал тебя не для этого.

Кэтрин удивлённо посмотрела на него, не ожидая подобного тона, но всё же не стала давить и спокойно ответила:

— Говори.

— Рик сегодня рассказал мне кое-что.

Волчица скривила губы. Одного имени чужака было достаточно, чтобы у неё испортилось настроение.

— Ты что-нибудь знаешь про ангияков? — поинтересовался Ульрих.

— Никогда не слышала, — покачала головой она.

— Уверена? — уточнил он недоверчиво. — Может, твой отец когда-то упоминал о них или Сагров?

Кэтрин устало вздохнула:

— Я понятие не имею, о ком идет речь, может, пояснишь?

— Сегодня я узнал о себе кое-что важное, — задумчиво проговорил Ульрих, глядя вдаль.

Он рассказал ей всё, что услышал от Рика, опустив щекотливую подробность о потомстве.

— Это какой-то бред! — возмутилась Кэтрин. — Твой отец был