Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

А мне нужно подняться. Не зря же слово, благословляющее моё рождение, звучит как "полёт".

Рука скользит к шее, но нащупывает лишь обнажённую кожу. Наджа забрала кулон, благословляющий рождение, когда меня схватили. Я проснулась в каюте песчаного корабля, покачивающегося на цзянских дюнах. И кинжал, и кулон исчезли. Ритуал благословения при рождении – самая священная традиция для всех каст, и при мысли, что Наджа прикоснётся когтями к чему-то столь ценному для меня, меня стошнило. Однако, скорее всего, она сочла слишком рискованным оставлять на мне цепочку, которой могли задушить её, одного из солдат или даже меня.

Как только последние тарелки становятся пусты, а музыканты заканчивают очередную песню, в зале воцаряется напряжённая тишина.

Подбегают двое слуг. Опускаясь на колени, они склоняют головы перед Королём, и тот поднимается на ноги, опираясь на них. Копыта тяжело шаркают по мрамору – он меняет позу, действуя мне на нервы. Я пытаюсь выровнять дыхание, но это трудно, когда на меня смотрят сотни демонических глаз, а Король отбрасывает на меня тёмную тень. По другую сторону от него Наджа благоговейно смотрит на него снизу вверх своими серебристыми глазами.

Именно тогда я замечаю руки Короля. Они висят на уровне моих глаз. Его покрытые шерстью пальцы сжаты в кулаки. Он демонстрирует свою власть? С трудом сдерживает гнев?

Нет, понимаю я, и губы растягиваются в злорадной улыбке – он скрывает дрожь в руках.

Король Демонов Ихары напуган.

Триумф разливается по венам. У нас получилось – у Зелле, Майны, у меня и всех остальных людей и демонов, которые сопротивлялись ему, убивали его солдат в битвах или просто существовали, жили, любили, смеялись, просто стремились к счастью, цеплялись за надежду, бросая вызов тьме, которую он со двором навязывал нам каждый день.

– Члены двора, собратья-демоны!

Громкий голос Короля эхом разносится по залу.

Я вздрагиваю. Несмотря на хриплый голос, в его речи ещё чувствуется власть – возможно, даже больше. Это придаёт ему солидность старого, потрёпанного в боях демона, закалённого своими шрамами. Я упустила из виду, что мужчины становятся более уважаемыми по мере увеличения количества отметок и прожитых лет, в то время как для женщин утрата молодости – это медленная потеря ценности.

Ну, во всяком случае, нашей предполагаемой ценности. Я вспоминаю Нор, помощницу Ловы, Тянь, госпожу Ацзами – всех сильных женщин в возрасте, которые бросали вызов ожиданиям других. Даже госпожа Эйра, которая во многих отношениях была слабой, проявила ко мне доброту, когда я больше всего в ней нуждалась.

– Спасибо вам всем за то, что пришлю сюда этим вечером, – начинает Король. – Понимаю, что время было трудное, учитывая ежедневные военные советы, возросший объём обязанностей и то, что… э-э... что многие нас покинули.

Судя по косым взглядам, которыми обмениваются демоны, Король имеет в виду казни или тюремное заключение придворных, подозреваемых в нелояльности, чем он был занят со времён Лунного Бала. Я слышала обрывки разговоров об этом от стражников, когда те входили и выходили из моей камеры.

– Я благодарен, что сегодня мы можем немного передохнуть в эти трудные времена. И всё же, прежде всего я собрал всех вас – только самых доверенных членов своего двора, – ради официального объявления.

Чья-то рука опускается мне на макушку, когтистая, сильная.

Король положил на меня руку.

Я ожидала чего угодно, но не такого. Король практически игнорировал меня весь вечер. От его столь неожиданного прикосновения в горле появляется желчь, разблокируя воспоминания, которые я так усердно сдерживала. Я с трудом заставляю лицо оставаться нейтральным, не сводя глаз со стола перед собой, где под стеклянной крышкой застыли в дереве танцующие боги и богини. Я замечаю фигуру маленькой Мирини, девочки-богини Тайных Мест, скачущей между резными листьями. Если бы только она могла помочь мне сейчас, увести в безопасное место, подальше от глаз демонов и прикосновений Короля.

Его рука скользит к моему затылку – лёгкая дрожь, но теперь я уже не сама не знаю, страх ли это. Что если всё это время он собирался снова заявить на меня свои права? Ему бы не потребовалось много сил, чтобы толкнуть меня и разбить мне лоб о стол. Неужели ради этого он и собрал сегодня весь двор – чтобы убить Лунную Избранницу прямо у них на глазах?

Я сгораю от гнева.

Нет уж, я не собираюсь умирать вот так.

Я откидываю голову назад, освобождаюсь от его хватки, поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Черты его лица – маска спокойствия, но я нахожусь слишком близко и вижу искажённую смесь отвращения и удовлетворения в этой единственной льдисто-голубой радужке. Когда-то и я так же смотрела на Короля.

Уголки его губ заостряются. Он шипит так, что слышу только я:

– Встань, девочка. Поклонись собравшимся.

Я встаю с тревогой, не забывая, что у меня на запястье браслет, заколдованный на непослушание. Рука короля скользит по моей пояснице, отчего у меня всё сжимается внутри.

– Как вы уже видели, – сообщает он, – моя бывшая Бумажная Девушка Леи-чжи – или, правильнее сказать, наша маленькая Лунная Избранница – вернулась во дворец. Возможно, вы не ожидали её здесь видеть, тем более как мы мирно существуем друг с другом.

"Мирно – значит, тебе пришлось удерживать меня заколдованным браслетом, чтобы я не выколола тебе оставшийся глаз суповой ложкой", – кисло думаю я.

– Правда в том, – говорит Король, – что месяц назад Леи-чжи попросила нас спасти её от повстанцев.

– Что? – восклицаю я.

К счастью, мой возглас потонул в ропоте удивления, захлестнувшем зал.

– Вот именно, – ухмылка Короля становится шире. – Как мы давно подозревали, Кетаи Ханно относится к своим последователям без особой заботы. Его методы правления суровы и несправедливы. Помните: он был готов пожертвовать жизнью собственной дочери, чтобы убить меня, – Король делает эффектную паузу. – Уверен, все вы уже знаете, что это Леи-чжи напала на меня на Лунном Балу. Это она оставила мне этим… сувениры.

Он машет рукой перед лицом, а потом смеётся, немного запоздало и слишком громко.

Почти никто не смеётся ему в ответ.

На этот раз я уверена: как бы бесцеремонно Король себя не вёл, он не может забыть того, что произошло той ночью. Как и он меня, я ранила его глубже, чем кажется. Я забралась ему под кожу и теперь живу там. Этот яд не могут нейтрализовать даже шаманы.

–