Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

которая, как я полагаю, отныне принадлежит мне. По крайней мере, она удобнее, чем тюремная камера. Лучше всего то, что у меня есть окно, а это значит, что я вполне смогу найти способ спуститься вниз. А если нет, я всегда смогу посмотреть на небо и вспомнить, за что борюсь.

Мои крылья. Полёт.

Свобода.

Не только для себя, как в прошлый раз, когда я была здесь, во дворце, но и для всех, кто похож на меня: девушек, народа Касты Бумаги и даже демонов – для всех в Ихаре, кто ощутил на себе жестокую власть Короля и его двора.

Прежде чем стражники уходят, демон-газель хватает меня за руку.

– Мы будем снаружи, – рычит он и толкает меня внутрь.

Хлопает дверь. В одно мгновение я падаю на колени, и меня рвёт. Слёзы текут по щекам. Я выплевываю всё, что с такой жадностью съела несколько часов назад. Я знаю, что стражники слышат, но ничего не могу с этим поделать. Я потратила все силы, чтобы пережить этот вечер, близко общаться с ним и не развалиться на части.

Закончив, я вытираю губы рукавом, забираюсь в постель, зарываюсь под шёлк, не раздеваясь, и крепко обнимаю колени. Браслет на правом запястье впивается в кожу. Я вспоминаю, что в последний раз лежала в нормальной постели в Облачном Дворце Белого Крыла. Подумать только: это было несколько месяцев назад, в самом начале моего путешествия с Майной и остальными.

Мы с Майной две ночи спали в одной постели во дворце птицедемонов. В первую ночь она выскользнула и убила одну из дочерей леди Дуни. А всего за несколько часов до этого я обнимала её в ванной комнате, когда она не выдержала известия о том, что Король ещё жив, призналась, что из-за него вся её жизнь пошла прахом, и впервые озвучила свою травму.

Я съёживаюсь под одеялом и сдерживаюсь, потому что моей любимой девушки здесь нет. Я вспоминаю слова Майны о нас и о платьях, которые мы надели на церемонию Снятия Покровов, когда нас впервые представили Королю.

Платья были сшиты по результатам наших оценок. Моё платье было таким, какой меня учили быть – сильной, без компромиссов, неумолимой. Я поняла, что означает твоё платье, как только увидела тебя. Оно показало мне, что в тебе есть сила, но есть и мягкость. Ты не лишена чувства преданности и справедливости. Борьба и милосердие – то, чего мне не позволялось чувствовать; то, в чём я не знала, насколько сильно нуждалась.

Слова Майны ранят. Потому что жизнь не так проста, как два платья, сшитых одно в противоположность другому. Если я чему-то и научилась с тех пор, как началась эта война, так это тому, что души – это растерянные, несовершенные создания. Даже самые красивые из них обладают способностью быть жестокими.

Без компромиссов, неумолимые.

Справедливые и милосердные.

Сердца – это зеркало души и даже больше. И какими бы сложными, противоречивыми они ни были, это не значит, что они не заслуживают любви или прощения.

Или второго шанса.

6. Майна

Когда раздались крики, Майна расхаживала по своим комнатам.

Ни секунды не колеблясь, она схватила разделочный нож из бокового шкафчика и выбежала в коридор.

Прошло несколько дней с тех пор, как отец и Цаэнь отбыли в Нантанну с отрядом армии и союзников. Лова осталась с ней, чтобы вместе защищать Нефритовый Форт, отправив вместо себя Нор в качестве представителя Кошачьего Клана. Майна делала всё возможное, чтобы поддерживать нормальную работу форта, постоянно находясь в состоянии повышенной готовности. В последнее время она почти не спала. Сейчас она едва успела закрыть глаза, глядя на узор на половицах своей спальни, как то, к чему она готовилась, казалось, наконец-то произошло.

Когда она оказалась на каменной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз, крики усилились, послышался топот бегущих ног. Фойе было переполнено.

Майна заметила блестящий светлый мех Ловы.

– Принесите мне пушку! – гаркнула она своим воинам. – На этот раз я не позволю этому клювастому ублюдку уйти.

Майна подошла к ней. Лова уже выходила на улицу. Весь день лил дождь. Майна мгновенно промокла насквозь. По территории носились оставшиеся солдаты Ханно. Несколько человек заметили Майну и подошли за распоряжениями.

Она проигнорировала их. Догнав Лову, она спросила:

– В чём дело? На нас напали?

– Хотелось бы.

– Вернулся отец?

– Кое-кто другой, – сплюнула девушка-львица и указала на небо.

Майна сморгнула с ресниц дождь. Небо было тёмным. Ей потребовалось несколько мгновений, прежде чем она увидела то, на что указывала Лова: знакомые очертания широко распростёртых крыльев – птицедемон, парящий прямо к ним.

Из горла Ловы вырвалось рычание. По другую сторону от Майны один из лучников, которых отец оставил под её присмотром, подросток из Касты Бумаги по имени Куэн, ленивой походкой подошёл, как будто вышел полюбоваться видом. Вертя стрелу между пальцами под проливным дождём, заливавшим ему тёмные кудри, он небрежно протянул:

– Хотите, я его собью?

Майна не ответила. Её взгляд был прикован к быстро приближающейся фигуре. Раздался раскат грома, сверкнула молния, но Майна быстро поняла, кто это. Она достаточно часто видела этого птицедемона в полёте и узнала его только по силуэту.

Вернулся Меррин.

* * *

Его привели в комнату без окон рядом с фойе, и солдаты втолкнули его внутрь с грубостью, за которую Майна не стала им выговаривать.

– Стойте у двери, – приказала она.

Некоторые колебались. Как и Майна, они знали, кто такой Меррин, прожили с ним и любили его много лет – и им было известно о его предательстве. Большинство стражников стояли, по-прежнему направив оружие туда, где Меррин сел на пол, с его перьев капала вода. Он не поднимал головы, как будто знал, что одного взгляда на его виноватое лицо будет достаточно, чтобы сломить их самоконтроль.

– Уходите, – приказала Майна стражникам, на этот раз жёстче, подражая авторитетному тону отца. Они двинулись прочь. Когда Куэн направился за ними, она остановила его. – А ты останься.

Мальчик пожал плечами и снова встал рядом с ней, нацелив зазубренную стрелу на Меррина.

– У малыша-лучника есть лук. Нельзя ли мне тоже взять пушку? – фыркнула Лова.

– Твоя пушка разнесёт половину этого здания в щебень, демон, – возразил Куэн. – Мой лук и стрелы, возможно, не такие броские, но они эффективны. После них нужно гораздо меньше убирать.