Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

Тяжело дышу. Смотрю на нее. Ищу хоть намек на сожаление. Хоть каплю стыда. Хоть пылинку чувства вины. Пусто.

Никаких эмоций – только удовлетворение.

Она выглядит довольной.

Сука.

В ее глазах нет ни единого отблеска чувства, только ледяной покой и равнодушная усталость.

Ее взгляд медленно сползает ниже – на мое плечо, туда, где чувствую что-то тяжелое, теплое, обжигающее кожу. Скай будто едва заметно ухмыляется – почти невидимо, но я знаю: эту улыбку она адресует мне.

В этом безмолвии слышится отчетливое: «Я знала, Каттанео, тебе нельзя доверять».

Мне?! Это мне, твою мать, нельзя доверять?!

Слегка поправив рюкзак, она проходит мимо. Даже не смотрит на меня. Я провожаю ее глазами – все вялое внутри, даже не могу пошевелиться. Просто смотрю, как она садится на мотоцикл, вставляет ключ в зажигание, и все заканчивается.

– Тео, придурок, слезь с меня, – голос Буна нагло вторгается в мою лихорадку мыслей, и он пытается оттолкнуть меня от себя. – Да я, блять, даже не знал, что ты с ней встречаешься, брат! Я думал, ты сохнешь по Фелиции! И что она – именно та, из-за которой ты пропал отовсюду.

Сзади слышится рокот мотора.

Нет, уж, детка , ты так просто не уйдешь! Последнее слово будет за мной! Но сначала ты ответишь на все мои вопросы.

Я резко отхожу от Буна, бросая на него взгляд, полный только ярости. Подношу указательный палец к его лицу и холодно произношу:

– Еще раз подойдешь ко мне – ты труп. Чтобы я больше никогда тебя не видел. Увижу – ты лишишься всего, что у тебя есть. Клянусь.

Я сажусь за руль, захлопываю дверцу и вылетаю на трассу. Жму газ, игнорируя все – правила, красные сигналы, осторожность.

Пробегаю глазами по обочинам, упрямо и бешено ищу ее. Я не дам ей раствориться, не позволю сбежать до того, как мы поговорим.

И вот – вижу ее мотоцикл у пляжа. Резко торможу, выбрасывая машину на гравий. Несколько долгих минут я сражаюсь с собой – с желанием либо выскочить наружу, либо просто исчезнуть. Дать себе время перевести дух. Осознать катастрофу.

Костяшки пальцев выбелены и окровавлены, я сжимаю руль до боли, пытаясь вернуть хоть какое-то понимание происходящего. Осознать, когда все сломалось.

Слова Буна о том, что Скай спала с ним за деньги, не вылезают из моей головы, разрушая допустимый функционал моих мыслительных возможностей.

Я отказываюсь верить. Я не хочу поддаваться этим словам. Но…

…но я видел.

Видел своими глазами, как моя девушка… об этом и думать больно.

Каждая пульсация в мозге шепчет, что это какая-то ошибка, с которой нужно разобраться.

Но с каждым ударом сердца приходит другой ответ, жесткий: это конец.

Конец, после которого ничего уже не склеить, не воскресить.

Мы разрушены. Стали чужими. А были ли мы когда-то близки?

Пусть будет больно, пусть будет жестоко, но я обязан это сделать. Потому что дальше растирать пепел по ладони нельзя.

Пора расставить все точки.

Пора покончить с этим несуществующим «нами», в которое я упорно верил.

Глава 26

СКАРЛЕТТ СКАЙ

Ненавижу…

…себя.

Дыши, девочка, просто дыши. Все идет так, как нужно. Тебе не должно быть так больно. Ты должна продержаться до самого финала.

Скарлетт Скай, просто потерпи немного, и потом тебе полегчает. Ты знала, что тебе будет больно. Ты знала, на что ты подписываешься, когда отправила «Я согласна». Ты знала, Скай…

Но я не знала, что мне будет так больно видеть то, как он целует другую… пусть это и был чей-то чертов план, в котором мы оказались просто игровыми фигурками, но у нас есть сердца, у нас есть чувства, у нас были… МЫ.

Больше нет.

Нужно понять, что больно не только мне. Ему я сделаю в сотню раз больнее, когда приступлю к дальнейшим действиям, которые Карли подробно расписала для ЕЕ счастья. Только ее…

Была ли я готова рассказать ему всю правду? О себе, о том проклятом договоре, о своей игре, о тете, о деньгах, о своем прошлом желании исчезнуть… Нет, не была. Но я и не была готова к тому, что в кратчайшие сроки мне придется принимать решение, которое обычно очень долго вынашивают и тщательно взвешивают.

Я собственноручно вложила в руки Карлотты Болдуин дробовик, которым она сейчас беспощадно разрывает два любящих сердца, разбрызгивая кровь нашего будущего по всему периметру созданных воспоминаний.

Я уничтожила все, что делало меня счастливой.

Больше не сделает…

Когда я увидела то, что увидела… мой язык будто обожгло раскаленным металлом, он прятался в глубине рта, утратил всякую способность произносить слова. А сердце, которое еще проявляло признаки жизни, отбивало ритм живого человека, тешилось надеждой, что он поймет меня, и позже я смогу все исправить, – в один миг сфокусировалось на отключении.

Первая трещина произошла именно в тот момент, когда я увидела Тео и Фелицию вместе. Острый осколок стекла осторожно разрезал плоть на грудной клетке.

Слезы застилали мне глаза, но я продолжала ехать вперед, не смотря назад. Учащенное моргание не избавляло от пелены, все плыло и мерцало, пока гудки проезжающих машин не возвращали меня к реальности, помогая не потерять равновесие в этом круговороте боли.

Телефон, вибрируя на бедре, сигналил о десятках звонков и сообщений. Я остановилась, достала его – почти все звонки были от Тео. Лишь две неприметные строчки светились от Карли. Я открыла одно из них и прочла:

«Я уже на месте. Жду тебя, милая».

В тумане собственных испуганных и путаных мыслей я направлялась туда, где вот-вот должно было случиться нечто бесповоротное. Место, где боль примет новые, еще неведомые грани.

Я вошла в дом, музыка громыхала так сильно, но казалось, что я нахожусь в убийственной тишине. Я взяла запечатанную бутылку с алкоголем, кивком приветствовала нескольких человек, которых никогда больше не увижу, – просто чтобы видели, что, я здесь…

Потом тихо поднялась на второй этаж, осторожно приоткрыла дверь и почти беззвучно прошмыгнула внутрь, стараясь не смотреть на кровать.

Мой взгляд упал на открытый балкон – место, где я буду мучительно умирать.

И я пошла туда. Плотно закрыла дверь и медленно осела на холодный пол, еще не до конца веря в то, что это и есть конец…

Пока не веря. Пока…

Я поставила бутылку рядом, и,