Обелиск - Полин Герц

с серыми человечками, на лице не отразится ни единой эмоции. Их просто нет – капитулировали из обессиленного разума, запрыгнули в легкие корабли и отправились в дальнее плаванье к теплым берегам.

Но у вселенной, видимо, были другие планы.

У стены ее ждал он – амбассадор черного. В своих идеально отглаженных брюках и безукоризненно прямом пальто. Светлую шею небрежно укрывал шерстяной шарф, а длинные пальцы прятались в матовой коже перчаток. Холодные голубые глаза равнодушно скользили над серой массой спешащих клерков, а правая нога лениво попирала гранитную стену.

– Добрый вечер, – и снова этот ровный голос, будто заранее записанный бездушным роботом.

– Что вы здесь делаете? – Выдала она вместо приветствия.

Ответь, что просто проходил мимо и решил прикорнуть у первой попавшейся стены. Ради всего святого, скажи, что ты здесь случайно. Сделай удивленное какая-неожиданная-встреча лицо. Ну же.

– Жду вас, – и опять ни единой эмоции. И совсем не те слова. – Разве не очевидно?

И вот уже флотилия, не успевшая проплыть и сотни ярдов, возвращается в порт, выгружая из трюмов удивление, досаду, панику и… любопытство. С последним грузом надо быть осторожнее, потому что на флоте он нынче вместо пороха.

– Зачем? – И это все, на что способна опытная журналистка? Всего одно, да еще и такое банальное слово. Бери она так интервью, давно бы уволили.

– Зачем что? – переспросил Морс, отрываясь от стены.

– Зачем вы меня ждете… – Это уже похоже на диалог в классе коррекции. Соберись, мать твою. Но никакого достойного и остроумного продолжения за этим не последовало, только предательски задергался глаз.

– Чтобы проводить домой, – он ответил медленно, терпеливо, чтобы точно дошло. В класс коррекции он забрел случайно – свернул не туда по пути из Гарварда. – Разве это не очевидно, Элизабет?

И вот уже беспокойство перед встречей в кабинете Уиллиса кажется каким-то мелким, по-детски глупым: тогда керосином и близко не пахло. Потому что им запахло сейчас. Без криков, без обвинений, без искр из глаз. А ведь он только назвал ее по имени…

Неожиданно для себя Элизабет кивнула и сделала шаг в сторону заснеженной улицы. Молча задала направление движения, даже не оборачиваясь, потому что каждым позвонком чувствовала – он идет следом. Краем глаза видела, как где-то неподалеку яростно захлопывается дверь знакомой синей «Ауди», на которой ездит Уиллис. Но сейчас ей не было до этого дела.

Главным достоинством Морса было умение молчать. За те полчаса, что они брели вдоль затопленных выхлопными газами и яркими желтыми шашечками улиц, Мистер-из-4В не проронил ни слова. Просто шел рядом – незнакомец, которому случайно оказалось по пути.

«Рейч бы уже пересказала все смешные истории из колледжа, перечислила топ-100 любимых фильмов и показала полсотни фотографий своего шнауцера», – с тоской думала Элизабет, провожая взглядом пролетающие мимо машины.

Но она – не Рейчел. У нее нет смешных историй из колледжа – только стыдные. И фильмов любимых тоже нет – одни книги. И собаки у нее нет. Хотя хотелось бы.

Но мистера Морса, кажется, ничего не смущало. Ровный шаг. Ровная спина. Ровное все. И почему-то это успокаивало лучше глотка бурбона перед сном, действовало быстрее крепкой сигареты. И вот уже внутри не плясали черти, не холодело сердце, не тряслись поджилки.

Город вокруг стих, и она осталась одна – ни дыма, ни шума, ни ветра: будто скользнула на другую параллель, где есть только она, эхо неспешных шагов и мягкие пушистые снежинки, искрящиеся в теплом свете фонарей. До чего же красиво.

– Как прошел ваш день? – Неожиданно даже для себя обернулась к провожатому Элизабет.

– Как у любого, кто только что сменил жилье, – Он продолжил смотреть вдаль, но ответил мягко, словно понимал, что разговор пуст лишь на вид.

– С подъемом мебели справились? – и она тоже смотрела вперед, обращаясь к воздуху. – Лестница у нас узковата.

– Грузчики сработали прекрасно, – в ту же пустоту произнес он. – Проблем не возникло.

Как прошел ее день Морс благоразумно спрашивать не стал. Спокойные вопросы и такие же ответы – холодным снежинкам. Так Элизабет узнала, кто именно увел у нее из-под носа первое издание «Триумфальной арки», которое она планировала купить в книжной лавке «Барнс и Нобель». Приняла на веру, что самые красивые озера нужно искать в хорватских лесах, и даже тихо хмыкнула, услышав бородатую шутку Леттермана.

А еще, удивляясь самой себе, рассказала, как однажды с похмелья перепутала заместителя мэра Холла с мистером Хиллом из какой-то далекой школы и терзала опешившего учителя каверзными вопросами о проблемах города. А тот возьми, да и придумай вполне приличную альтернативную схему локализации аварий на водоводе. Спустя день вся редакция аплодировала, скандируя ироничный заголовок «Математик из Талсы решил коммунальную теорему Нью-Йорка».

Лица Морса она не видела, но могла поклясться, что в этот момент его губы тронула невесомая улыбка.

И так, тихо переговариваясь не друг с другом, а с холодным февралем, они дошли до Грин-стрит. Безрукие работяги сегодня постарались – двери не украшали раздражающие бумажки, и в окнах горел свет. Заметив секундное замешательство у того-самого-вчерашнего-крыльца, Морс невозмутимо развернулся и на ходу предложил обойти квартал.

И, черт возьми, как же ей это понравилось. Но приблизившись к каменным ступенькам второй раз, она вновь застыла.

– Решайте, Элизабет. Либо вы, либо страх. Отныне или вы будете управлять им, или он вами.

Задумчивые голубые глаза смотрели внимательно, спокойно. Не торопили и не давили.

И, закрыв свои, она решительно шагнула вперед, оставляя за спиной пугающую ночь и нервное утро, духоту стеклянного аквариума и давящий узел, что надувался внутри весь день под всеми теми сочувственными взглядами. И даже не обернулась.

– Доброй ночи, мистер Морс, – тихо произнесла она, не отрывая взгляд от синей двери на первом этаже.

– Доброй ночи, Элизабет, – кивнул он и неслышно поднялся по лестнице.

Часть 3. Страшные сказки

«С тебя должок.»

– Быстро, однако, – Элизабет нетерпеливо щелкнула по иконке нового письма, отображающегося на экране. – И что же ты нашел?

Глаза скользили по дрожащим строчкам на мониторе, пальцы отбивали чечетку на клавиатуре. Острый взгляд изучал схематичные рисунки, фотографии холодных безжизненных лиц, заключения, подписи и даты.

– Что там? – Рейчел бесцеремонно опустила подбородок на плечо подруги и тут же скривилась. – Фу, мертвецы! И как тебе не противно?

В этом вопросе, как, собственно, во почти во всех, они с Рейч расходились во мнениях. Выросшая в обществе мягких игрушек, рыжеволосая кудряшка предпочитала смотреть на мир под одним конкретным углом. В противоположном же сидела она: словно воспитанная не