Обелиск - Полин Герц

– Не отключайся, Эл, – бережно коснулся ее щеки Уиллис.

За окном уже вовсю гудела сирена, и она вновь согласно моргнула. Пыталась думать о чем угодно. Только не о черной водолазке.

Наутро она не вспомнит спокойные короткие вопросы врачей. Не вспомнит жесткие носилки и тряску по ночным улицам в слишком яркой кабине. Но вспомнит, как изо всех сил цеплялась белыми пальцами за черное пальто. Вспомнит, как Морс оставит его ей, исчезая за дверью дома 118 по Грин-стрит, спокойно кивая в ответ на что-то грубое и злое. Что-то, что через плечо бросил ему в лицо красный от гнева Уиллис, запрыгивая в карету «Скорой».

– Не похоже, что ты его поблагодарил. Я права? – спросила она, сидя в шумной неотложке под капельницей и бдительным надзором отказавшего валить ко всем чертям редактора.

– Я лишь указал его место, – нахмурился Уиллис, отхлебывая коричневую бурду из бумажного стаканчика. – Он тебе никто. Сосед сверху. Помнится, ты мне так и сказала. Слово в слово.

– А кто мне ты? – в голос уже вернулись привычные едкие нотки.

– Я твой друг, – после недолгой паузы буркнул редактор. – Мы друзья. – Утвердительно кивнул себе и даже нашел силы улыбнуться, хотя оба знали, что в словах нет и толики правды.

– Друзья, которые не смотрели друг другу в глаза полгода? – саркастично подняла она бровь и поморщилась от боли. Шесть швов. И боль от каждого придавала какую-то необъяснимую силу, такую, что дает право продолжать терзать и так настрадавшегося Уиллиса. – Такая нынче у людей дружба, да, Джон?

Тот мгновенно помрачнел и, не выдержав пристального взгляда, отвернулся, смяв в кулаке пустой стаканчик. На серые плиты упала одинокая бурая капля.

– Ладно, не важно, – благосклонно отступила она. – Расскажи лучше, какого черта ты делал у моего дома вечером. Я вроде бы в отпуске. И откуда фингал?

– За фингал тебе спасибо, наградила перед тем, как выключиться. Видимо перепутала. Надеюсь, что перепутала. За остальное стоит благодарить Ройса. Мне позвонил знакомый коп – рассказал, что наш бывший фотокор вышел под залог. Я сразу и поехал к тебе, предупредить, проверить. Не успел. – Проворчал Уиллис.

– Но что-то же ты успел, раз сидишь здесь? – Так просто сдаваться она отказывалась. Раз притащился в больницу, хоть и не просили, пусть развлекает. – Колись, что там случилось?

– Ничего особенного. Просто кровь, полуобморочная ты, да этот извивающийся урод. Надо было придушить его тогда, когда он первый раз к тебе полез, – редактор вздохнул и подвинулся ближе, скрипя неудобным пластиковым стулом. – Я застал, как этот твой рыцарь печального образа вырубил говнюка. Тут надо отдать должное, сработал он идеально. – Нехотя и быстро бросил Джон, старательно избегая прямого взгляда. – Поднял тебя, занес внутрь. Я вызвал «скорую» и полицейских. Копы, к сожалению, приехали быстрее врачей. Пока давал показания, этот уже тебя уложил, накрыл. Тряпку на голову бросает, пульс считает. Медик недобитый.

– Эй, – прервала она. Не хотела, но вышло как всегда грубо. – Он спас меня. Дважды, между прочим. – Здесь она слукавила. На самом деле, трижды, но Уиллису не стоило знать о том, как Морс лишь одной фразой уничтожил все ее страхи. – Ты его не знаешь.

– А ты, значит, знаешь, Стоун? – потеряв остатки самообладания, выпалил редактор. – Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о нем?

А вот тут он был прав. Элизабет, само собой, этого никогда не признает, но прав. Твою мать, она даже имени его не знала. Для нее он до сих пор оставался просто Морсом.

К счастью, от неловкой паузы спас Мистер Ваши-снимки-в-порядке в белом халате. Проспорив и с ним, и с Уиллисом добрых пятнадцать минут, она, наконец, добилась выписки. Аргумент «сбегу, как только отвернетесь, и пойду пешком, если надо» сработал, и те, сочувственно переглянувшись, обреченно кивнули.

Всю дорогу недовольный Уиллис молча косился направо, наблюдая, как она кутается в черную шерсть, словно пальто с чужого плеча уже успело стать родным.

Мимо проносились редкие машины, ночные огни фонарей и голые деревья, но ей не было до них дела. Жизнь стремительно сворачивала совсем не туда, но, как и сейчас, она могла лишь обреченно наблюдать за дорогой с пассажирского сидения.

Оказавшись у синей двери, она сразу отрицательно покачала головой, не давая Уиллису напроситься на чай. Хватит незваных гостей. Редактор устало потер виски и, еще немного потоптавшись у порога, согласно кивнул.

– Обещай, что будешь отдыхать, Стоун, – сурово взглянув на нее напоследок, сказал он. – И ни во что не ввязывайся, лады?

– Слово скаута, – усмехнулась Элизабет. – И еще, когда в следующий раз урод, который меня ненавидит, выйдет из-за решетки, не трать время на поездку, а сразу звони. Лады?

Расстроенный Уиллис раздраженно махнул рукой и хлопнул входной дверью. Прозрачный витраж недовольно зазвенел, но вскоре, поняв, что шуметь пока рано, стих, решив не тревожить и так беспокойных жильцов.

Расстаться с черной обновкой оказалось практически нереально. Только страх потерять этот чудесный спокойный запах морского ветра на пару с острым желанием принять душ заставили ее нехотя сбросить пальто. Спустя пару минут, уже обнаженная и покрытая теплым каплями, она выскочила из ванной и торопливо повесила его на свободную вешалку, аккуратно расправив ладонью. Мягкая шерсть благодарно пустила легкое электричество по кончикам пальцев. Стыдливо озираясь по сторонам, словно в страхе, что кто-то может заметить этот неожиданный порыв нежности к верхней одежде, она поежилась на ночном сквозняке и вернулась под горячие струи воды.

Утро пропустила, бессовестно проспав восход солнца. По-хорошему, хотелось бы пропустить еще и закат, но висок нещадно болел, напоминая о каждом аккуратном шовчике на бледной коже. Вяло побродив по квартире с чашкой кофе, она, наконец, придумала занятие – такое, чтобы не пришлось напрягать и без того изрядно потрепанные мозги.

Распахнув шкаф, рука невольно погладила черный лацкан. Прощаться ни с пальто, ни с его запахом не хотелось категорически, но мерзкая совесть подсказывала, что Морс может замерзнуть. А еще упрямо твердила, что возвращать следует только чистые вещи. Недовольно покосившись на отражение в дверце, Элизабет решительно сняла уже полюбившийся предмет одежды с вешалки и, удивляясь самой себе, аккуратно убрала в бумажный пакет.

– Вот это да, милочка! – охнула опрятная двухсотлетняя дама за стойкой. – Такая вещь!

– Пальто как пальто, – пожала плечами Стоун, торопливо барабаня пальцами по дереву. – Как быстро вы сможете его почистить?

– С такой одеждой нужно обращаться очень бережно, – строго взглянула на нее из-под очков бабуля. – Приходи завтра вечером, не раньше.

– Завтра? – охнула Элизабет. – А быстрее никак? Я доплачу.

– Не в деньгах дело, девочка, – отмахнулась женщина. – Здесь