Обелиск - Полин Герц

тёплыми руками, а стаей волков, Элизабет тянулась к мрачным историям и страшным сказкам с плохим концом. Главные герои в них всегда умирают в зубастой пасти дракона, а принцессы седеют в своих одиноких башнях. Эти истории были ей ближе, потому что действительно походили на реальную жизнь.

– Брысь, – шикнула Стоун в веснушчатое ухо. – Ты мешаешь мне работать.

– Ты в отпуске, дорогая! – рыжеволосая недовольно сложила руки на груди, облокачиваясь на край стола. – Отпуск, понимаешь? Время, которое ты тратишь на другие вещи! Кстати, а сколько тебе дали?

– Шесть лет общего режима, – буркнула Элизабет, откидываясь на спинку кресла. – Ничего не дали: Уиллис просто выставил меня из редакции на неделю, сказав, что после таких потрясений любому требуется отдых. Словно его кто-то просил. Так что, раз не могу работать там, буду делать это здесь. Мне нужен не чертов отпуск, а моя работа.

Говорила и сверлила глазами Рейчел. Уверенно, бескомпромиссно. И молилась, чтобы та не раскусила обман. Потому что она лукавила – идея взять перерыв поначалу показалась крайне привлекательной.

Первый день по-честному пыталась валяться в кровати до обеда, мокнуть в ванной, пока не полопаются мыльные пузыри, попивать вино, вальяжно листая томик Мора. Но сон не шел, вода раздражала, вино казалось кислым, а страницы расплывались. Потому что всякий раз, закрывая глаза, она видела его. Холодные. Голубые.

Единственным доступным способом выбросить из головы беспокойные образы была работа, а потому, когда на следующее утро в дверь постучала Рейч, рассчитывая вытащить подругу на бодрую пробежку, бесконтрольный шоппинг и безбашенную пьянку в баре – те самые вещи, которыми занимаются нормальные люди в отпуске – она уже сидела, уткнувшись в монитор.

Прости, Рейчел, но тебя опрокинули.

– Я начала это еще до отпуска, и не могу бросить на целую неделю, – ставя точку, Элизабет вернулась к своим мертвецам. Их глаза хотя бы были сомкнуты. – Тем более, когда я что-то нащупала.

А вот это было чистой правдой. Перед ней мелькали шесть имен, которые вскоре украсят гранит городских кладбищ. Шесть смолкших сердец. Абсолютно разных, ничем не связанных при жизни, но единых в смерти.

– И что же наша мисс Марпл нащупала? – саркастично сощурилась Рейч. – Какая сенсация может быть важнее нашего девичника?

Элизабет лишь отмахнулась и нашарила рукой телефон. Не прошло и десяти затяжных гудков, как в трубке раздалось сонное бормотание.

– Какого хрена, Стоун? – прохрипел раздраженный голос. – На время смотрела?

– Смотрю прямо сейчас, уже девять, – бесстрастно ответила она. – А еще смотрю на твое письмо. Ты уверен?

– В такую рань я ни в чем не уверен, – зевнули из динамика. – Но отчеты не врут, Эл. По-братски, с тебя три сотни и бутылка. И постарше той, что была в прошлый раз.

– Еще случаи были? – пропустив нахальную ремарку, уточнила она. – Такие же или похожие?

– Откуда я знаю, Стоун? Ты просила найти подозрительные сердечные приступы. Я нашел. И не просто подозрительные, а до ужаса стремные. Чего еще тебе надо, а?

– Ладно-ладно. Будет тебе бутылка, – она добавила голосу мягкости, той, с которой успокаивают детей. – Две, если продолжишь проверять сводки.

– По рукам, Нэнси Дрю, – хохотнул собеседник. – А теперь вали, маньячка, я хочу спать.

Элизабет нажала отбой и довольно посмотрела на Рейчел. Та лишь обреченно слезла со стола, и, подхватив пальто, направилась к двери.

– Черт с тобой, милая. Хочешь тратить время на тех, кому уже все равно? Твое право. Но я свой выпрошенный, между прочим, ради тебя, отгул проведу так, как это делают все нормальные люди, – бросила Боуз напоследок, в тайне надеясь разбудить в подруге совесть.

Но совесть – понятие неопределенное. Говорит на разный манер, убеждает, подталкивает к противоречиям. И никогда не успокаивается. И у каждого – своя. Поэтому горьких слов Элизабет уже не слышала, лишь рассеянно махнула рукой в сторону двери, все глубже закапываясь в документы. Разные больницы. Разные имена. Одна дата. Одно время. И чутье подсказывало, что подобное не могло быть случайностью.

– Совпадение – это падение сов, – объясняла она молчаливому ноутбуку, сверяя распечатки. – Как можно умереть в таком возрасте? Ни химии, ни шока. Твою мать, он просто отключился на рабочем месте! А эта? На беговой дорожке. А этот? И этот.

Здоровые, полные сил, планов, надежд. Интересно, о чем думала эта девочка, только недавно получившая аттестат? Знала ли, что сделает свой последний вдох в пыльной аудитории на глазах у темнеющих первокурсников? Заслуживал ли этот парнишка такую бесславную, ничем не примечательную смерть на кассе в обычном Старбаксе?

Свободная стена комнаты уже тонула в прикрепленных фотографиях и выдержках из отчетов аутопсии. Она бы протянула красную нитку между кнопками, бессовестно разорвавшими обои, но пряжи в ее доме отродясь не водилось. Часы летели незаметно, и к вечеру вино вернуло вкус, а забытый томик «Утопии» за ненадобностью потерялся под кучей исписанных зеленым маркером листов. Элизабет сидела на заваленном бумагами диване, удовлетворено созерцая результат на стене. Такая картина ей нравилась: живая, дышащая, еще миг – и заговорит. Красное полусухое сверкало в мягком свете ламп, в ванной шипела горячая струя воды, а из динамиков лились любимые смычковые переливы.

Беспокойный и бесполезный понедельник ушел в прошлое, уступив место кипящему, захватывающему вторнику.

Идеальному вторнику.

Безупречному вторнику.

Испорченному вторнику.

Потому что в синее дерево вновь требовательно постучали.

– Да, дорогая, что случилось? – ругаясь про себя, она распахнула дверь. Второй раз за день. Без предупреждения. – Поход в «Спа» отменился?

Без объяснений Рейчел влетела внутрь, оставляя хозяйку изумленно хлопать глазами в дверном проеме. Постояв еще немного, Стоун все же щелкнула замком и проследовала к дивану, на котором уже вовсю заливалась остатками бордо незваная гостья.

– Милая, ты в порядке? – осторожно опустилась Элизабет рядом с подругой, сдвигая на край бумаги.

Рейч лишь потеряно кивнула, отхлебывая вино прямо из бутылки. Наконец, взгляд остановился на уже всерьез обеспокоенном лице Эл.

– Почему ты мне не рассказала? – еле слышно прошептала рыжая, терзая пальцами этикетку на стеклянной поверхности. – Почему, а, коза?

– Не рассказала что, Рейч? – она мягко коснулась дрожащей веснушчатой руки. – Объясни, потому что я ни черта не понимаю.

– Почему ты не рассказала мне, что он такой? – карие глаза расширились, в них танцевали пугающие искры.

– Кто он? – Элизабет окончательно запуталась и нахмурилась.

Покусанные полные губы Рейчел приоткрылись, послышался слабый шепот.

– Морс…

– Да чтоб тебя, – Стоун тряхнула головой, выдохнула и откинулась назад. – Неужели нельзя было обойтись без этой театральщины?

– Я принесла тебе ужин и столкнулась с ним на входе, – продолжила шептать с безумной улыбкой веснушка. – Он просто невероятный.