Хрустальная ложь - М. Эль

class="p1">— Я не для тебя стараюсь, — буркнул Люциан, махнув рукой. — Я хочу, чтобы у моих внуков была нормальная мать, а не ты один на двух отрысков, хер знает от кого.

Виктор выругался. Отец рассмеялся, его смех эхом разнёсся по гостиной.

И только когда Виктор уже почти вышел из комнаты, Люциан сказал тихо, почти шёпотом, его голос был полон глубокой, отцовской любви и тревоги:

— Береги её, сын.

Глава 36

Виктора не было всего второй день, но дом Энгелей, обычно строгий и лаконичный, уже можно было официально объявлять захваченным. Это был не штурм с оружием, а мягкое, блестящее вторжение. Селина и Валерия — две женщины, которые по отдельности создают хаос, а вместе — способны развалить империю. Или украсить дом к Новому году так, что даже самые прожжённые мафиози с пушками будут проходить мимо и креститься.

Утро началось с того, что Валерия, едва проснувшись, объявила: "Нам нужна ёлка. И не одна". Селина, привыкшая к импульсивным решениям брата, но невестки, поначалу сопротивлялась, но против воли Андрес устоять было невозможно. В итоге они оказались в самом большом торговом центре.

— Лил, нам не нужны ЧЕТЫРЕ тележки! — простонала Селина, пытаясь одной рукой удержать баланс тележки, набитой пушистыми лентами и стеклянными шарами, а другой — уговорить Валерию не брать ещё один золотой дождик. Вокруг них суетились охранники Виктора, с каждым новым пакетом становящиеся всё более бледными.

— Селина, — голос Валерии был спокоен, но не оставлял места для возражений. Она стояла посреди огромного зала с гирляндами, величественно держа в руках оленя в полный рост, инкрустированного блёстками. — Мне никто не запрещал думать маcштабно.

Она кивнула в сторону тележек, одна из которых была забита россыпью подушек с пайетками, другая — сотнями свечей, третья — плюшевыми гномами и ещё бог знает чем, что могло блестеть и звенеть.

— Виктор нас выгонит, — усмехнулась Селина, её взгляд был прикован к упаковке с сотней метров золотистой мишуры. — Он ненавидит блёстки.

— И поэтому, — Валерия, играя бровями, подняла золотой дождик, — мы купим ЕЩЁ. Чтобы наверняка. Пусть привыкает.

— Лилит! — вырвалось у Селины.

Валерия обернулась к ней, сверкнув глазами. — Это называется праздник, Селина. А я сейчас — Санта. Только Санта с криминальным прошлым и гораздо лучшим чувством стиля.

Проходящие мимо покупатели улыбались, видя двух таких разных, но удивительно гармоничных женщин. Мужчины откровенно пялились на Валерию в её обтягивающих джинсах и дорогой кашемировой водолазке, нагруженную упаковками, и на Селину, выглядевшую как младшая сестра, которую заставили тащить все игрушки. Охранники Виктора следовали за ними с обречённым видом, их лица выражали смесь паники и смирения.

— Парни, выживаем, — шепнул один, поправляя кобуру. — Лишь бы босс не узнал, что это всё мы носим. Мы ж все тут умрём.

Когда они вышли из магазина, их «добыча» едва поместилась в две приехавшие за ними машины, а часть оленя и вовсе пришлось привязать на крышу внедорожника.

Вернувшись, они приступили к самому главному. Охранники, стараясь не привлекать внимания, осторожно переносили мешки с игрушками и коробки с гирляндами.

— Хорошо, Лил, но почему ёлка РОЗОВАЯ? — Селина стояла посреди огромной гостиной, глядя на искусственное, но на удивление пышное дерево в центре, будто оно вот-вот начнёт говорить. Оно было не просто розовым, а ярко-розовым, цвета фуксии, и совершенно не вписывалось в строгий интерьер дома Энгелей.

— Психология цвета, — ответила Валерия, невозмутимо распутывая золотую гирлянду, её пальцы ловко скользили по блестящим нитям. — Розовый расслабляет агрессивных мужчин. Снимает стресс. Это научно доказано.

Селина моргнула. — Виктор агрессивный?

Валерия подняла на неё взгляд, её губы изогнулись в хитрой усмешке. — Иногда.

— Когда? — Селина уже чувствовала, что попала в ловушку.

— Когда дышит.

Охрана, которая осторожно переносила мешки с игрушками, синхронно застыла, а затем постаралась быть ещё более незаметной. Каждая новая игрушка, каждый блестящий шар, казалось, приближал их к неминуемой расплате.

В этот момент в гостиную зашёл Рико. Он остановился в дверях, его обычно невозмутимое лицо вытянулось, когда он оглядел всё это розово-золотое безумие. Посредине комнаты возвышалась фуксиевая ёлка, уже увешанная мишурой и огромными, нелепыми шарами, а две женщины, словно хозяйки этого хаоса, с довольным видом развешивали остатки украшений.

— А вы уверены, что он не убьёт нас за это? — Голос Рико был тих, почти полон отчаяния, но вопрос адресовался Валерии, потому что только она могла дать хоть какое-то обоснование этому апокалипсису.

Валерия оглянулась на него, опустив золотой шарик. Её глаза блеснули.

— Я адвокат, Рико. Все обязательства снять с вас могу. Или, по крайней мере, представлять вас в суде.

— И это должно нас успокоить? — прошептал другой охранник, заглядывая из-за спины Рико, его лицо было землистого цвета.

Винный вечер перетёк в тихие посиделки на полу гостиной. Огромная розовая ель в центре зала, увешанная золотом и серебром, отбрасывала мягкие, сюрреалистичные блики на разбросанные вокруг подарочные коробки, шуршащую обёрточную бумагу и блестящие ленточки. Селина, одетая в тёплый вязаный свитер, сидела по-турецки, методично заворачивая подарки для подчинённых брата, её брови были нахмурены от сосредоточенности. Валерия, всё ещё в уютном свитере Виктора, который теперь пах ею самой, лениво перебирала остатки блестящей мишуры, её босые ноги были вытянуты на мягком ковре.

— Что подаришь Виктору? — спросила Селина, не поднимая головы, её голос был приглушён шуршанием бумаги.

Валерия замерла. Карандаш, который она задумчиво крутила в пальцах, остановился. Это был вопрос, на который у неё не было ответа.

— Понятия не имею, — выдохнула она, откидываясь на подушки. — Он богатый, у него всё есть. Он из тех, кто покупает себе что угодно, когда ему захочется. Что подаришь человеку, у которого есть всё?

— Ну да, — Селина вздохнула. — Он такой же тупой, мой брат — всегда говорит, что ему ничего не нужно. А потом ходит и смотрит на вещь, о которой даже не вспоминал, будто это целый мир. Но всё равно, что-то же должно быть…

Валерия задумчиво покрутила карандаш, прикусив нижнюю губу.

— Может… что-то личное? Что-то, что ему никто не подарит.

— Например? — Селина, наконец, подняла голову, её глаза, похожие на глаза Виктора, изучали Валерию.

— Не знаю… — Валерия перебирала варианты в уме, отсеивая один за другим. — Книгу… часы… Нож… Пулю.

Селина моргнула, её пальцы замерли на ленте. — ПУЛЮ?

Валерия едва заметно улыбнулась, в её глазах мелькнули искры.

— В виде кулона. Или брелка.

Селина рассмеялась — нервно, но с пониманием. — Знаешь, Лил, вот это уже похоже на твой подарок. Я побоялась спрашивать, когда ты это сказала.

Она тихонько вышла в коридор, чтобы не