Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

хранила только для себя, ту часть, которая делала ее собой. Тэмми и представить себе не могла, что Каспен увидит это. Но не было никого другого, кому она предпочла бы это показать.

Она начала опускать барьер.

Каспен одобрительно зарычал. Тэмми почувствовала в нем зверя — зверя, который жаждал ее, даже когда она тоже была зверем. Его голод по ней был таким глубоким, что внезапный приступ страха охватил ее. Каспен немедленно подавил его, его хватка на ней крепла с каждым мгновением, когда они вот так соединялись.

Впусти меня, Тэмми.

Тэмми закрыла глаза и полностью впустила Каспена в себя. Она почувствовала, как он взял бразды правления, изливаясь в нее, заполняя ее разум, пока они не превратились из двух существ в одно целое. Тэмми никогда раньше не испытывала ничего подобного. Их разумы слились: она была равной частью Каспена и самой себя. Она тоже видела его душу, ее пламя было зеркалом ее души. Он гладил ее изнутри до тех пор, пока она не захныкала в его объятиях.

Ты кончишь со мной?

Она хотела этого.

Да.

Кончай, Тэмми.

На этот раз они кончили вместе.

Они вместе растворились в эфире, их тела брали друг у друга до тех пор, пока ни у кого из них не осталось ничего, что можно было бы отдать. Они были одним целым, они принадлежали друг другу.

Разум Каспена снова потянулся к ее разуму, но на этот раз в противоположном направлении, в противоположность тому, что они только что сделали, — к стороне человека.

Возвращайся со мной.

Было легко вернуться к себе. Ощущение было похоже на падение назад — так же просто, как ослабить хватку на великом потоке силы, который соединял ее с Каспеном, надеясь, что земля подхватит ее, когда она приземлится.

И это произошло.

Они снова были в озере, в пещере, снова вместе. Тэмми открыла глаза и увидела, что золотые глаза Каспена смотрят на нее. Она улыбнулась.

— Я сделала это.

Он улыбнулся в ответ.

— Конечно, ты это сделала. Ты можешь все, Тэмми.

— Я хочу сделать это снова.

Каспен рассмеялся, звук эхом отразился от наклонных каменных стен.

Как пожелаешь.

Они сделали это снова. И еще раз.

В какой-то момент они уже не могли даже говорить. Они просто двигались, дышали, существовали вместе — подчиняясь друг другу только своими самыми низменными инстинктами и необузданными желаниями. Сама Тэмми перестала существовать. Вместо этого она была едина с Каспеном, едина с Корой, едина со своим народом.

Каспен был прав — стало действительно легче. Тэмми переходила туда и обратно три раза, каждый раз быстрее, чем предыдущий, не используя ментальную связь Каспена, чтобы направлять себя. Они занимались сексом каждый раз, все дольше и дольше, пока, наконец, ни один из них не смог продолжать. На этот раз ее выносливость сравнялась с его.

Потом они лежали, тяжело дыша, на берегу озера, оба медленно возвращаясь в свои человеческие формы. Капли воды ручейками стекали по телу Каспена, и Тэмми наблюдала, как чешуя снова превращается в кожу. Она протянула руку, положив ладонь ему на грудь. Он накрыл ее руку своей, удерживая их вместе.

Это рай — быть с тобой вот так, Тэмми.

Она придвинулась ближе, запечатлев поцелуй на изгибе его плеча. Затем она забралась на него сверху, оседлав его бедра и заглядывая ему в глаза.

У них больше не было секса — Тэмми не смогла бы, даже если бы попыталась. Она просто нежно провела руками по его телу, ощущая тепло его кожи на своей. Каспен позволил ей сделать это, глядя на нее в ответ, его ладони мягко лежали на ее бедрах.

Они чувствовали истинное удовлетворение.

К тому времени, когда они направились обратно в покои Каспена, Тэмми была настолько измотана, что едва могла стоять прямо. Они шли медленно, держась за руки, останавливаясь только для томных поцелуев в темноте.

В конце концов, они прошли через внутренний двор, только на этот раз он не был пуст. Несколько василисков в человеческом обличье собрались в толпу, переговариваясь приглушенными голосами.

Вздрогнув, Тэмми узнала одного из них.

Роу стоял по другую сторону фонтана, разговаривая с другим василиском.

Тэмми инстинктивно шагнула ближе к Каспену, сжимая его руку для утешения. Он посмотрел на нее сверху вниз.

— В чем дело, Тэмми?

Она открыла рот, чтобы сказать ему. Но в этот самый момент они проходили мимо фонтана, и в поле зрения появилось все тело Роу. Предупреждение Тэмми замерло у нее на языке.

Член Роу исчез.

Это был не чистый порез. Деформированный холмик рубцовой ткани торчал у него между ног, как будто его оторвали, а не отрезали. Внезапно Тэмми задумалась, было ли это именно то, что сделал Каспен. Сама сила, которая потребовалась бы для такого поступка, вызвала у нее тошноту. Несомненно, Роу использовал свою силу, чтобы исцелить себя. Но характер травмы был настолько сильным, что Тэмми не могла представить, какую боль он испытал, прежде чем кожа снова срослась. Количество крови, которое он потерял, было почти смертельным. Его яйца тоже исчезли — там, где все когда-то было, ничего не осталось. Тэмми старалась не пялиться. Но она не могла отвести взгляд.

Тэмми знала, что Каспен зол на Роу за то, что тот пытался ее крестовать. Но только увидев искалеченное тело Роу, можно было по-настоящему понять размах его ярости. Роу пытался забрать то, что принадлежало ему. Взамен Каспен забрал ту часть Роу, которую василиски ценили больше всего — ту его часть, которая напрямую способствовала его статусу в обществе. Василиск без члена был неполноценен. Это означало, что он не мог участвовать в сексе — единственном акте, который имел значение для его народа, — так, как это могли делать все остальные.

Это означало, что ему больше нечего терять.

Слова Каспена промелькнули у нее в голове: крестовать чужую пару — это невыразимо жестоко. Тэмми подумала, не было ли это как-то более жестоко. Каспен сделал то, от чего Роу никогда не оправится — нечто такое же постоянное и болезненное, как потеря своей пары. Было бы лучше умереть. Конечно, это тоже был непростительный акт войны.

Тэмми начала задыхаться.

— Как ты мог… — начала она, но не смогла закончить.

Каспен просто продолжал идти, его голова была направлена прямо вперед.

— Я сделал то, что было необходимо, Тэмми.

Тэмми подняла на него глаза и не увидела ничего, кроме ярости. Не в первый раз она была поражена его силой. Это исходило от него