Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Вы спасли мне жизнь, мадемуазель де Нери.

– Нет, монсеньор. Это мессир де Сольё спас Вам жизнь, а не я.

– Он только исполнил свой долг. А Вы можете требовать от меня любую награду, не говоря уже о том, что мой дом и мои люди в Вашем распоряжении.

– Пока мне только хотелось бы знать, монсеньор, что с коленом мессира де Сольё.

– Сейчас придёт хирург и мы всё узнаем.

– Вы можете подождать его вместе со своими родственниками в моей приёмной, – добавил Луи.

– Ты – молодец, Лоренца! – похвалил Даниель девушку, когда они снова поднялись в приёмную принца. – А я вот не заподозрил убийцу в монахе.

– Я – тоже, пока не заметила шрам.

Как только появился хирург, д’Эворт спросил у него:

– Мессир де Сольё будет ходить?

– Извините, сеньор, но я прежде всего должен дать отчёт о здоровье шевалье монсеньору герцогу, – ответил тот с важным видом. – Что же касается Вас, то я не знаю, кем Вы ему приходитесь.

– Я его друг, господин д’Эворт.

– Мне очень жаль, но у мессира де Сольё повреждён коленный сустав. И только через месяц станет ясно, встанет ли он на ноги. А пока за ним нужен тщательный уход.

– Вы слышали? Мы должны позаботиться о нём, – возбуждённо произнесла девушка.

– Успокойся, Лоренца, – сказала вдова. – Принц, безусловно, позаботится о мессире Амори.

Тем временем Даниель поинтересовался у хирурга:

– Могу я поговорить с мессиром де Сольё?

– Да, сеньор. Он уже спрашивал о Вас.

Вернувшись, д’Эворт сообщил своим спутницам:

– Сын графини де Сольё сказал мне, что не хочет обременять герцога, и попросил меня снять дом в городе на то время, которое понадобится для его полного выздоровления. И тут я согласен с Лоренцей: мы должны на время задержаться в Новаре, пока не убедимся, что мессир де Сольё не нуждается в наших услугах.

Узнав о желании Амори, принц предложил ему свои носилки и пообещал, что хирург будет постоянно навещать его.

В тот же день д’Эворт снял половину дома у мелкого торговца, обычно разъезжавшего по окрёстным сёлам со своим нехитрым товаром, начиная от скобяных изделий и заканчивая шерстяными тканями. Донне Аврелии с Лоренцей досталась комната как раз над спальней Амори на втором этаже, соединённом с первым узкой деревянной лестницей, откуда можно было попасть в сад. Хотя они с Даниелем не договаривались о том, сколько времени пробудут в Новаре, девушка твёрдо решила не уезжать, пока Сольё не встанет на ноги. Представляя себе, как она будет ухаживать за ним, дочь Великолепного втайне надеялась, что молодой человек, поражённый такой самоотверженностью, полюбит её.

Однако вскоре её мечты разлетелись в прах. В комнате Амори постоянно находился или его слуга, или д’Эворт, так что Лоренце никак не удавалось остаться с ним наедине. Вдобавок, герцог Орлеанский сдержал своё обещание насчёт хирурга и познания девушки в области медицины оказались не нужны. Не зная, чем себя занять, она целыми днями бродила по саду или болтала с Камиллой Боски, служанкой хозяев.

С ней Лоренца познакомилась в первый же день, когда торговец приказал Камилле показать новым постоялицам их комнату. Служанка рассказала, что её отец, крестьянин, содержал большую семью и поэтому был рад пристроить старшую дочь в услужение к торговцу, часто приезжавшему с товаром к ним в деревню. По просьбе Лоренцы она принесла кувшин с горячей водой. Как только дочь Великолепного умылась и причесалась, ломбардка разинула рот.

– Что с тобой? – поинтересовалась девушка.

– Какая Вы красавица, мадонна! Неужели все француженки такие?

Лоренца невольно улыбнулась:

– Мой отец был флорентийцем, Камилла, хотя я и родилась в Париже.

– Хозяин говорил, что Вы совершили паломничество в Рим.

– Да, это так.

– Я слышала, что на могиле Апостола происходят чудеса.

– Никаких чудес там я не видела. Рим – не такое уж святое место, как ты думаешь.

– А я вот дальше Новары нигде не была, – служанка вздохнула, – и раньше очень боялась французов.

– Почему?

– Мой хозяин сказал, что они все развратники и берут силой понравившихся им женщин.

– Уверяю тебя, не все французы такие.

Именно от Камиллы Лоренца узнала, что в ближайшее воскресенье состоится местная ярмарка. Вместе с ней и д’Эвортом (донна Аврелия предпочла остаться дома и не отпустила с ними Катрин) дочь Великолепного отправилась к городским воротам, где находился небольшой рынок, куда крестьяне из окрестных сел привозили продукты. Очень скоро девушка поняла, что рынок служил также местом свиданий. Пока почтенные горожане бродили между возами и торговались за каждый сольди, их жёны и дочери переглядывались с солдатами. Неожиданно один из них схватил Камиллу за руку и попытался куда-то увести. Но когда Даниель оттолкнул его, сопроводив своё действие ругательством, парень вежливо ответил:

– Простите, сеньор, но у меня самые честные намерения в отношении этой девушки.

– Почему тогда ты не объяснишься с ней? – вмешалась Лоренца, взглянув на испуганную Камиллу.

– Потому что я не знаю местного наречия.

Поговорив с парнем, д’Эворт выяснил, что того зовут Клод Гийонне и сам он родом из Лиона. Его отец, Пьер Гийонне, был мастером кузнечного цеха, и Клод вместе с братом работал у него в мастерской. Три года назад мэтр Пьер скончался и, согласно его завещанию, мастерская перешла к старшему брату Клода, а ему самому грозила участь «вечного подмастерья». Узнав о том, что король набирает армию для похода в Италию, Клод решил стать солдатом. На службе он не забыл своё ремесло и часто чинил пики и копья своих товарищей. Камиллу же парень впервые увидел в доме её хозяина, который попросил его починить кое-что из своего залежалого товара.

– После похода я хочу на скопленное мной жалованье открыть собственную мастерскую и жениться на Камилле, – заверил солдат Даниеля.

К удивлению Лоренцы, как только она перевела слова солдата служанке, та, потупив глаза, ответила:

– Передайте ему, что я согласна стать его женой.

В это время у ворот началась какая-то суета, и народ повалил туда.

– Что там стряслось? – поинтересовался д’Эворт у Клода, который с нежностью смотрел на Камиллу.

– Я слышал, что сегодня должны были повесить какого-то шпиона, пытавшегося убить герцога Орлеанского.

Когда они