Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Ищи, демон, ищи! Всё твоё! Всё, что найдешь! А что не найдёшь, то уже моё! — снова забесновался Герхард.

Я молча уставился в его глаз, потроша память и не заморачиваясь обезболиванием. Альфа ахнул, застыл как в ступоре и, не смея оторвать от моего лица расширенный от дикой боли глаз, смотрел на меня, подрагивая губами.

Вот как, оказывается. И заначка есть. И не одна. Я знаю где. И ещё схрòн с детьми. Его личный схрòн. Там двое… Нет… Тварь… Вот тварь! Дети-ампутанты! Он их специально такими сделал… Для себя… Оба омеги, уже подросшие, лет десять, один без ног, а второй без ног и рук… Наведывался туда… Развлекался… Мастер Маркард по просьбе Одноглазого ампутировал конечности детишек. Без обезболивания… На картине развлечений Одноглазого я прикрыл свои глаза… Выдохнул… Затейник.

Отпустив телекинетический захват, я освободил Затейника, он без сил осел на снег.

— Что дальше, демон? — прохрипел альфа.

Нет, какая сильная личность, а? Я его потрошу не жалея, а у него ещё силы есть говорить и сопротивляться?

— Со мной пойдешь, — рыкнул я, — страже тебя отдам.

— Хы! Страже! — он выдохнул, — Не боюсь… Они сами из моих рук ели…

Одноглазым овладела апатия. Еще немного и ему захочется жить…

Я схватил Герхарда за воротник, приподнял над землёй, тряхнул и поволок по снегу к дороге. Лошадка очнулась и, судя по следам и навозу, оставленным на снегу, не помня себя рванула домой.

Саней у нас нет. Но ничего, зато есть телепортация.

Швырнув несопротивляющегося Одноглазого на укатанный снег дороги, я, окинув телеметрией местность, опять придавил его телекинезом и усадил на задницу с широко разведёнными ногами — мне надо, чтобы он видел, что я буду с ним делать.

Присел рядом и острым как бритва когтем распорол вдоль штанину на бедре, обнажая белую кожу ноги.

— Демон, что ты хочешь, демон! — воскликнул альфа.

Страшно. Тебе страшно!

— Увидишь, — прорычал я.

Ощупал бедро, одновременно оглядывая его энергетическим зрением. Так, здесь. Здесь. И вот тут. Увидев контуры бедренной кости и сосуды, питающие её, вдруг, одним махом выдернул телепортацией из мышечного каркаса белую тёплую кость, одновременно запуская в полость крохотный шарик пирокинеза, прижигая порванные сосуды и суставные сумки. Мне не нужно, чтобы Герхард изошёл кровью.

Вторую бедренную кость выдернул не разрезая штанины — ощупывать ногу не было необходимости.

— Смотри, видишь, — я рукой повертел перед носом едва живого от боли Затейника его мослы, — косточки-то, вот они!

Звонко постукал головками бедренных костей по лбу Герхарда, в пылу погони потерявшего где-то в лесу свой малахай.

По уже отработанной схеме разглядел и повыдёргивал из обеих рук плечевые кости, прижёг полости и, приподняв Затейника за шкирку телекинезом, потряс его из сторòны в сторòну. Руки и ноги его болтались как верёвки — я парализовал нервные окончания, впрочем, не отключая, болевых ощущений — пусть наслаждается. Кричать он не мог, мычал, вращая глазом — жевательные мышцы были парализованы с моим деятельным участием и рот не открывался.

Так, теперь всё. Теперь совсем всё. Из информации, извлечённой из головы Затейника, следовало, что в Майнау больше никого из людоловов не осталось. Да не очень-то много их и было. Что, впрочем, не исключало возможности их наличия в других местах — некоторые отсутствовали, выполняя поручения Орсельна. Загнанные в угол, они так или иначе проявят себя и будут мстить. Если смогут, конечно.

Последнее. Нашарив в кармане Одноглазого вышитый кошелёк Хени, набитый деньгами, собранными им в доме омег, я повесил его на шею Герхарда. Затем, ещё раз пристально поглядел в глаз альфы, и гипнозом приказал ему орать, что есть мочи о том, что он сделал в доме на Зелёной улице.

Первый пошёл — телепортировал я Одноглазого прямо на крыльцо дома Хени и Дибо.

Сам отправился чуть позже и сразу в сарай — энергия, полученная от поглощения жизни Ганса кончалась и вот-вот я должен оборотиться в человека.

* * *

Одноглазый появился на крыльце дома и тонко взвизгнув, повинуясь гипнотическому приказу начал орать:

— Я! Я убил всех! Я! Это моих рук дело! Демон! Демон приказал! Я убил! Я! И кота! Сука! Он сука! Кот! И детей! Всех! Деньги тоже я взял!

Стражники во главе с Отто фон Эстельфельдом успевшие к тому времени осмотреть дом и прилегающие строения, собрались толпой вокруг Одноглазого.

Сержант пнул его в ногу:

— Вставай, чё разлёгся?

Одноглазый завыл от боли:

— Да не могу я! Костей у меня в ногах и руках нет! Демон вынул!

Собравшийся возле дома народ загудел.

Начальник стражи распорядился и солдаты, завернув орущего Одноглазого в брезент, споро потащили его в кордегардию.

Спустя мгновение я появился в сарае. Скинутых впопыхах вещей не было — кто-то приложил шаловливые ручки.

Как всегда после демонического оборота, поплохело. Голова кружилась, кашель разрывал лёгкие. Все до единого шрамы, которые я насобирал в этом мире, побагровели, даже те которые с помощью чудодейственной мази совсем сошли и я о них забыл. Лицо и руки, получившие в своё время порцию демонической крови, нестерпимо ныли. Я скрючился на полу дровяного сарая, содрогаясь от мучительного кашля. Дверь распахнулась. Ко мне подошли сапоги со шпорами. Начальник стражи.

— Оме Шварцман, вы? — спросил он.

— Дх-а, — едва выдавил я из себя в промежутках между потугами лёгких вытолкнуть из себя мокроту.

Голова кружилась, резерв энергии едва плескался на дне. Стремительно пропадавшим зрением я смог увидеть наклонившееся ко мне лицо начальника стражи и сознание погасло.

* * *

Звёздное небо над головой (а есть ли она, голова-то?), шарик встревоженного Ульки кинулся ко мне:

— Господин мой (на немецком это звучит естественно — mein Herr, почти как мин херц), как вы?

Улька слышал всё, что со мной происходит, а демоническое зрение включается и для него — он видит, то же, что и я.

— Наше тело лежит без сознания, а я… я в порядке, Ульрих, ты чувствуешь, — ответил я, — расскажи лучше, как вы тут?

Третье веко на зелёном глазу Безымянного медленно поплыло в угол. Зрачок дёрнулся, чуть увеличившись и снова став узким как нитка.

О! Мысль!

— Безымянный! Не хочешь на мир посмотреть, себя показать? — обратился я к Великому Змею.

Зрачок опять дрогнул. Согласен? Или нет?

— Господин Макс, а что вы хотите сделать? — обратился ко мне Улька.

— Глаза. У нас с тобой, Ульрих, нет глаз, а наш Великий Змей может помочь, — обратился к медленно вращающемуся вокруг меня Ульриху.

— Но как? — я практически увидел, как