Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Ну мы же с тобой общаемся, когда у меня были глаза ты мог видеть. Давай попытаемся, — ответил я.

А вообще сколько глаз у нашего дракона? Кто-нибудь знает? Мы с Улькой всегда видим только один.

Дела… Будем думать… Идея перспективная…

Деваться-то всё равно некуда.

* * *

Очнулся я от холода. Обнажённое тело колотило ознобом. Лежал я (как смог определить) на какой-то лавке или нарах. Голые неструганые доски скрипели под моим весом. Хотя жира во мне с такой жизнью нет ни грамма. Окинул окружающее телеметрией — рядом никого. Только через несколько стен сидят люди. Сидят, судя по позе на стульях и за столом, то ли едят, то ли пишут — не понять, всё расплывается.

Задыхаясь от забитых мокротой лёгких повернулся на бок и выкашлял всё, что смог. Отдышавшись приподнялся. На ноге звякнула цепь — широкое кольцо с приваренной к нему цепью охватывало мою голень у щиколотки. Подёргал звеневшую железку. Цепь было вмурована в стену. Здорово! Опять в тюрьме!

Ну держитесь! Твари! Начал быстро перепроверять свои способности. Так. Эмпатия. Есть! Телеметрия. Есть! Телекинез. Есть! Наконец-то! Живём! Телеметрия. Ну это само собой есть — увидел же людей за стеной. Левитация. Есть! Телепортация. Чёрт! Не успел…

По каменному коридору послышались шаги с позвякивающими шпорами. Телеметрия показала мне силуэт человека. Альфа. Уж это-то я научился различать. Начальник охраны Отто скорее всего.

Человек приблизился.

— Оме Шварцман, — обратился ко мне начальник стражи Отто фон Эстельфельд, подойдя вплотную к решётке, — я хотел бы знать, что вы делали в дровяном сарае известного вам дома на Зелёной улице. У вас есть ответ на этот вопрос?

— Я думаю, что смогу вам ответить, — поднял я изуродованное лицо на начальника стражи.

Эмпатия показала мне удивление, любопытство и чувство брезгливости от созерцания моего лица. Да, я не красавец. Знаю.

Звеня цепью, я сел на лавку по-турецки, подобрал озябшие ноги. Откинул волосы за спину. Ну вот он я, во всей красе. Любуйся.

— Но… Прежде чем я продолжу, я хотел бы знать, почему я здесь и в таком виде? — я подёргал цепь рукой.

— Оме Шварцман, оме Шварцман…, - нараспев произнёс фон Эстельфельд, — вы опять оказались не в том месте и не в то время. А… может быть как раз именно там, где вам и надлежит быть?

— Что вы имеете в виду? Разве Одноглазый не рассказал вам всё? — резко ответил я.

— Рассказал. А ещё рассказал, что его догнал демон. И вырвал из рук и ног кости. А напарника убил движением руки. Убил так, что и следов от тела не осталось, — проговорил начальник стражи, — и теперь я хочу выяснить, что же происходит у нас в городе. И вы, оме, мне расскажете. В противном случае… В противном случае вы вряд ли сможете отсюда выйти.

Эмпатия донесла скуку и настойчивость. Начальник стражи готов на всё, чтобы не выпустить меня отсюда.

— Принесите мою одежду, — потребовал я, — Я не готов общаться с вами в таком виде.

— Оме Шварцман, оме Шварцман, — покачал головой начальник стражи, — вы не в том положении, чтобы требовать. Пока я не услышу ответов на свои вопросы одежду вы не получите.

— Я искусник, господин Отто, и вы это знаете. И сейчас вы держите искусника в тюрьме без достаточных к тому оснований. Вы понимаете это? — наугад наехал я на начальника.

Оп-па! Сработало! Эмпатия показывает, что я прав. Он действительно не имеет права держать искусников в тюрьме. Всё, что сейчас происходит это его самоуправство.

— Господин Отто, вы говорили мне, что у вас в страже работают несколько искусников. Пригласите кого-нибудь из них сюда, — продолжил я давление.

Искусники в здешнем мире, как я вычитал ещё в замке — это некая корпорация и они обязаны поддерживать друг друга — Великая Сила не прощает пренебрежения своими товарищами по искусству. Хотя бы и формального.

— Хорошо, — сквозь зубы ответил начальник стражи, — Ожидайте.

— Оме…, ожидайте, оме, — снова надавил я.

— Оме, — вынужденно согласился он.

Фон Эстельфельд повернулся и вышел. Я подождал, пока он поднимется по лестнице и, изучая имеющиеся возможности, начал эксперименты с телепортацией. Широкое кольцо, обхватывающее мою ногу, звякнув цепью, свалилось на пол с лавки, на которой я сидел. Теперь сам. Ап… Никак… Ещё… Нет…

Прислушавшись к себе я почувствовал, что все мои способности вроде как есть, но чувствуются… словно бы через вату, что ли… Есть, но в то же время не в полную силу. Себя вот телепортировать не могу. Одежду призвать тоже не получается, хотя раньше мог. Но это в демонском обличии… Да… Телекинез тоже… какой-то не такой. Вроде бы есть, но… А пирокинез? Ну-ка… есть…. Получилось, но…

Тусклый едва видимый шарик пирокинеза, погас не долетев до пола. Н-да…

Да что же опять со мной? Очередной демонический выверт? То одно пропадёт, то другое. Теперь вот, вроде бы как всё есть, но какое-то ослабленное, едва действующее. И эмпатия-то сработала только потому, что фон Эстельфельд рядом стоял.

Яркий энергетический силуэт силовых линий развитого искусника появился на лестнице ведущей в подвал, где я сидел за решёткой.

Ага, кто-то идёт. Надо приготовиться. Обмануть искусника-дознавателя вряд ли получится, но от полуправды никто не застрахован.

— Salvete, ome,[14] — обратился ко мне здоровенный, под два метра, альфа-искусник на латыни.

— Salvete,[15] — осторожно ответил я — эмпатия не могла прощупать искусника.

— Sei ti un artifex?[16] — задал вопрос вошедший.

- [17], - ответил я, услышав латынь, — Sed libera nos a cellula[18] — вспоминая слова языка искусников, выученного в этом мире, ответил я.

— Et erit primum dimisit[19], - прогудел альфа своим довольно приятным баритоном, — Vellem tibi a paucis quaestiones[20].

— Dic mihi, scito hic interrogare? Si ascendam in caelum, illic es?[21] — отбрыкнулся я.

— Ita quidem, paenitet, ome[22] — альфа показал рукой на лестницу, звеня ключами и открывая дверь камеры.

Я демонстративно, с высоко поднятой головой, прошлёпал босыми ногами, болтая своим невеликим достоинством, мимо искусника.

— Подождите, оме, — перешёл на немецкий альфа, — и, обогнав меня, крикнул в дверной проём, находившийся вверх по лестнице, — Эрик, одежду оме сюда!

Молчаливый стражник спустился, держа в руках охапку моей одежды, забранной кем-то из дровяного сарая. Я отвернулся от него не желая, чтобы он видел моё лицо. Хотя, чего таиться? Повязки всё равно нет. Да плевать!

Нашарив в куче,