Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

всех тех женщин, которые, начиная с Дианы Пуатье, собирали «мирскую академию». У княгини можно видеть представителей всех пяти отделов Академии, не считая сорока. И какая простота и смиренномудрие! Княгиня до того простодушна, что никто не рисуется перед нею. Кокетства ни капли. Расин умер от недовольного взгляда Людовика XIV; Сен-Бёв, изгнанный из салонов княгини, сошел в могилу. Когда война изгнала княгиню, Теофиль Готье умер с горя, до такой степени он привык жить среди вдохновляющей дружбы.

А скольких нет других! Одни взяты могилой, другие Республикой, но последние никогда не забудут, что оставили частицу своего сердца под нежным солнцем двора, как выражался старый поэт Теофиль, сожалея о Лувре Людовика XIII, но они вернутся: дверь настолько умна, что никогда не запрется.

В ожидании этого княгиня рисует не только с женской грацией, но и с широтой кисти, приобретаемой долговременными сношениями с великими колористами. Она раздает свои произведения друзьям. Рисуя сама, она еще больше любит чужие картины, преимущественно первые произведения начинающих художников. Но тем не менее она страстно любит старых художников итальянской и французской школы. Я забыл сказать о двух фигурах Хальса и Ван Дейка, которые так хорошо отделяются от рамок, что кажутся приглашенными гостями.

Княгиня живет на берегу озера, в котором, разумеется, имеет право ловить рыбу; но ловля ее никогда не бывает успешна. Однако один молодой дворянин, маркиз времен Реставрации, но принадлежащий к весьма старинной фамилии, доставил княгине случай быть свидетельницей чудесного лова рыбы в указанном озере. Он просил представить его княгине, но так как через пять минут после представления он обыкновенно становится хозяином дома, то княгиня отказалась от его знакомства. Маркиз не упал духом и придумал следующую комедию.

В одно воскресенье он купил на рынке пресноводной рыбы на сто франков и тотчас отправился к озеру, захватив сети и удочки. Около двух часов пополудни он удивлял всех гулявших своим обильным ловом. Пришла и княгиня, которая обыкновенно гуляла в это время около озера.

– Как! – сказала она с гневом. – Охотятся в моих владениях!

И прямо пошла к дерзкому рыболову. Заметив ее приближение, маркиз оставил удочки, пошел ей навстречу и раскланялся с утонченной вежливостью. Он был красив собой, высок ростом, с приятным лицом.

– Мне сказали, что ни вы, княгиня, ни ваши друзья не умеете ловить рыбу; я осмелился заняться рыболовством в вашем озере и предложить вам то, что поймаю.

Гнев княгини стих.

– Как находите вы рыбу там, где я никогда ничего не могла найти?

– Очень просто, княгиня, вы сами это сейчас увидите.

Лучшие экземпляры рыб находились еще в сетке, потому что маркиз предвидел приход княгини; он принялся за дело и вытащил рыб на берег.

– Удивительно, – сказала княгиня, совершенно смягчившись.

Она подумала, что озеро будет отныне кормить ее прислугу и друзей.

– Если вас так любит рыба, – сказала княгиня рыболову, – то я оставлю вас здесь.

– С удовольствием, – вскричал он, – это также и мое желание!

С этими словами он подал свою карточку.

Узнав, что рыболов – маркиз, княгиня смягчилась еще больше и наградила его прелестной улыбкой.

– Предлагая мне так любезно рыбу, пойманную вами в моем озере, вы не можете отказать мне в просьбе отобедать у меня. Без сомнения, вы встретите своих знакомых.

– Да, княгиня, у вас в настоящее время находятся люди, которые хорошо меня знают; они не решились представить меня вам, полагая, что я не оправдаю их рекомендации.

Через пять минут он, как и следовало ожидать, распоряжался у княгини, но последняя дала ему волю, говоря, что он умный и благовоспитанный человек; кроме того, маркиз был приятным собеседником, правда, не имевшим ни о чем понятия, но говорившим обо всем гораздо лучше знающих. Смелым Бог владеет.

– Что же случилось потом?

У княгини гостила иностранная княжна. Маркиз уверил княжну, что он ее соотечественник. Они оба уехали во избежание скуки и затруднения при обычном испрашивании позволения на брак. Теперь это самая счастливая парочка.

Глава 3. Куда девается старая луна?

Куда девается старая луна, прошлогодний снег, падающие звезды? Пятнадцать лет назад расспрашивали о куртизанке, некогда сиявшей, и узнали, что она повесилась на собственных косах. Вчера расспрашивали о Джоконде, другой куртизанке, менее таинственной, чем героиня Леонардо да Винчи; узнали, что и она также повесилась на своих волосах. Настоящее ее имя было Леонтина Лемо.

Из роскоши она впала в нищету, потому что оспа изуродовала ее лицо. Поклонники рассыпались, как разлетаются птицы при первом порыве бури.

Распродав постепенно все свои вещи, она осталась с одной ночной сорочкой и великолепными белокурыми волосами. В последнее время жила у своей прежней кухарки и, продав все, даже кольцо, память о первой любви, решила продать свои косы, о которых прежний ее парикмахер выразился, что они представляют ценность в триста франков.

Отрезав косы, она их поцеловала и заплакала:

– Нет, нет, у меня недостанет мужества продать их, и я скорее предпочту умереть…

Она соединила обе косы, так что получилась веревка в четыре локтя длиной; она обвила ее десять раз вокруг шеи, прежде чем привязала к окну. Но прочтем ее последнее письмо:

Елене Борги, улица Тебу, 74.

Ты была добра до конца, мой дорогой друг, но я не пожелала питаться милостыней, как ни были деликатны руки, предлагавшие мне обол.

Я претерпеваю тысячу мучений со времени своей последней болезни, потому что не имею мужества работать; кроме того, когда я вздумала давать уроки музыки, встретила везде отказ, так как слишком прославилась с дурной стороны. Есть люди, привыкающие к бедности, но я предпочитаю ей могилу. Поэтому жизнь моя должна прекратиться.

Побывай в Аньере у моей матери, которая, как ты знаешь, живет там из милости; она и ты, вы обе простите меня.

Сходи на улицу Святых Отцов, к барону; он сделался жесток с того времени, как я утратила красоту, но, без сомнения, не откажет купить мне могилу. Я предпочла бы Монмартрское кладбище, потому что оно ближе и было свидетелем моей любви. Пышности никакой, простые похороны бедняка. Я только прошу барона откупить мне могилу на пять лет, потому что боюсь общей. Но если ему вздумается откупить место на вечные времена, то не препятствуй ему. Вместе со мной положи маленькое серебряное распятие, купленное мной во время последней болезни; положи также портреты, свой и моей матери; можно положить и портрет барона, если это будет ему приятно.

Развяжи мои косы; часть из них оставь себе