Преграды и прощение - Корали Джун

Мама сжала руку в кулак и прижала ее ко рту, прежде чем драматично подбежать к Джеку и упасть в его распростертые объятия.

— Джозеф бросает меня, Джек. А Вера ведет себя так жестоко.

Джек выглядел странно спокойным, когда похлопывал маму по спине, как будто ожидал, что она поступит именно так. Вероятно, он узнал о документах на развод раньше всех нас.

— Вера, для твоей матери сейчас действительно трудное время. Я думаю, что всем нам сейчас нужно проявить терпение и понимание.

Мама всхлипнула и отстранилась от Джека.

— Что мне делать? Куда мне идти? О, Боже. Я не могу здесь оставаться.

Джек протянул руку и взял ее за плечо.

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Хорошо, что в доме есть кто-то еще. То, что мой сын — идиот, не означает, что я тебя выгоню.

Мама смотрела на Джека так, словно он был пророком, способным исцелить детский рак. Ее глаза расширились. Она дважды моргнула и облизнула губы.

— Ты действительно позволишь мне остаться здесь? — спросила она чувственным голосом.

Я не могла поверить в то, чему была свидетелем. Неужели моя мама всегда была такой очевидной, а я только сейчас это поняла? Или жизнь с Джозефом превратила ее в лживую интриганку?

— Ты ведь несерьезно, — сказала я в недоумении.

— А куда еще, по-твоему, я могу пойти? — резко воскликнула мама. — И вообще, куда ты собираешься идти? Джек и Джозеф платят за твою квартиру и за твое обучение, — усмехнулась мама.

Меня пронзил страх, но он был недолгим. Я могу справиться с этим. Смогу разобраться со своим дерьмом. Найду работу и...

— Никто не останется без крова. То, что у вас двоих ничего не получилось, не значит, что мы не можем найти способ обеспечить вашу безопасность. Я сказал Вере, что позабочусь о ее учебе и квартире, пока та не закончит школу, и твердо намерен сдержать это обещание. Образование очень важно для меня.

Я на мгновение задержала взгляд на Джеке. Все встало на свои места.

— Ты говорил с Хамильтоном? — спросила я.

Мама схватилась за грудь.

— Неужели все всегда связано с Хамильтоном? А как же я?!

Джек проигнорировал ее. Вежливо, конечно. Или, по крайней мере, настолько вежливо, насколько он мог быть вежливым, притворяясь, что она не делает вид, что все должно крутиться вокруг нее.

— Мы с Хамильтоном отлично поболтали. Он приехал, и я думаю, что мы наконец-то начнем все с чистого листа, как мне всегда хотелось. Он ясно дал понять, что ваши отношения закончились.

Значит, Хамильтон действительно разговаривал со своим отцом? Интересно. Он ненавидел Джека. Но если тот был готов пойти на это, то... черт, может, это я виновата в том, что Джозеф развелся с моей матерью. Хамильтон сказал, что нам больше не придется беспокоиться о Джозефе. Я просто не ожидала, что все произойдет так быстро. Почему Хамильтон сделал это ради меня?

Почему меня это волновало?

Я хотела уйти. Это был мой шанс избавиться от всего этого.

— Мне не нужны твои деньги, — выпалила я.

Джек побледнел.

— Что?

— Я никогда не хотела поступать в этот университет. Никогда не хотела жить в твоей квартире, ездить на твоих машинах или участвовать в твоих схемах. — Потом посмотрела на мать. — Ты хочешь, чтобы кто-то был виноват в твоем неудачном браке? Ты живешь с ним. Он искал повод избавиться от тебя еще до того, как вы с Джозефом поженились.

Мама ахнула. Джек ухмыльнулся и поднял руки, защищаясь.

— Вера, пожалуйста, не распространяй ложь. Твоей маме нужно многое переварить. Почему бы тебе не вернуться в свою квартиру, и мы сможем...

— Нет, — сказала я, расправляя плечи.

Джек посмотрел на меня в замешательстве.

— Что?

Я подняла подбородок.

— Нет.

Все это было уже позади. Я была слишком взвинчена, чтобы обдумать или спланировать свои дальнейшие действия, но твердо знала, что прямо здесь и сейчас я вытаскиваю себя из этой катастрофы. Я не была Борегаром. Не была дочерью Лайлы. Не была гребаной Розой, Лепестком или кем-то еще. Я была, мать ее, самой собой, и никто больше не тронет меня.

— Позвони мне, если захочешь серьезно поговорить о развитии наших отношений, мам, — сказала я, прежде чем закинуть ремешок сумочки на плечо и посмотреть на Джека. — Я собираюсь одолжить твою машину, потому что тарифы «Убера» просто астрономические, — произнесла я, хихикая и хлопая в ладоши.

Так вот каково это — перестать заботиться?

— Я припаркую ее и пришлю тебе ключи по почте. Счастливой жизни, Джек.

Затем развернулась на каблуках и направилась к двери, а в ушах у меня звенели рыдания матери. Только оказавшись на крыльце, могла бы поклясться, что услышала в своей голове приглушенный голос Хамильтона, который хвалил меня за то, что я наконец-то смогла постоять за себя.

«Это моя девочка...»

5

Хамильтон

— От тебя воняет, как от гребаного бара, Хамильтон, — прорычал Джек, когда мы шли по улице в сторону отеля, где остановился мой брат.

Этим утром округ Колумбия бурлил энергией. Мужчины в костюмах проталкивались мимо нас, разговаривая по телефону, а туристы фотографировали моего отца, который сохранял на лице безупречную улыбку, несмотря на то, что был разочарован мной.

— Учитывая, что прошлой ночью ты стащил меня с барного стула в Гринвиче, полагаю, это точное описание, — холодно заявил я, разглаживая мятую рубашку.

Я бухал до тех пор, пока боль не утихла, хотя она все еще была очень сильной. Постоянное присутствие, от которого мне становилось стыдно.

Весь вчерашний день и вчерашнюю ночь я провел, занимаясь четырьмя вещами:

1. Оплакивал свои отношения с Верой.

2. Узнавал о «Борегар Индастриз» у Сеинта.

3. Прятался от своей лучшей подруги, которая надавала бы мне по яйцам за то, что теперь я работаю со своим отцом.

4. Напивался в стельку.

Мой телефон пиликнул, и я вытащил его из кармана, чтобы проверить сообщения. Во мне вспыхнула надежда. Я чувствовал себя выжившим в авиакатастрофе, оказавшимся в ловушке на острове и прислушивающимся к шуму ветра в поисках другого самолета, который мог бы спасти меня, хотя это был тот же самый самолет, что и в первый раз. Это был бред, но я отчасти надеялся, что это Вера протянула мне руку помощи. Мне хотелось поговорить с ней. Хотелось, чтобы она сказала мне, что сделала это — наконец-то поставила на место свою мать. Вера этого не знала, но мне досталось место в первом ряду в этой напряженной схватке.