Преграды и прощение - Корали Джун

Ладно, пора сбавить обороты.

Джозеф посмотрел на меня, и выражение удовольствия на его лице чуть не заставило меня расколоться. Ему всегда нравилось видеть меня несчастным и сломленным.

— Он пьян? — спросил он Джека.

— Похоже на то, — проворчал Джек.

Настал момент, чтобы по-настоящему впарить братцу эту хрень.

— Теперь я могу идти домой? Это был всего лишь один маленький арест. Ты можешь вытащить меня оттуда одним взмахом своей волшебной палочки, папочка. — Я поднял палец и указал на них обоих, а затем нашел стул и плюхнулся на него.

— Что случилось? — спросил Джозеф.

«Ладно, губернатор Борегар. Покажи мне, как лжет политик».

— Мне позвонили в четыре утра. Хамильтон разделся догола в местном баре. Мне пришлось заплатить фотографу, чтобы он не написал в газетах, что Борегар пытается скоординировать массовый забег голых бегунов.

Я начал маниакально хихикать.

«Отличная работа, Джек. Для меня это было очень актуально».

— По дороге сюда мне также сообщили, что сегодня утром он потерял работу. Я надеялся, что он уже немного протрезвел, но...

Я провел рукой по своему прессу и поджал губы.

— Плевать.

— Я думал, ему нравится его работа? — надменно спросил Джозеф.

— Нравилась. Хамильтон всегда разрушителен, но это новый уровень.

Джек подошел к мини-холодильнику, достал бутылку воды и швырнул ее мне в голову. Я позволил бутылке попасть в меня, потому что должен был отыграть свою роль. Методичная игра и все такое.

— Ради всего святого, Хамильтон, протрезвей.

Я потянулся за бутылкой, которая теперь валялась на полу, и свалился со стула.

Дайте мне этот долбанный «Оскар».

— Я полагаю, они с Верой расстались? — спросил Джозеф. — Не понимаю. То есть, конечно, я представлял, как трахаю ее разок-другой, но я бы не был таким жалким из-за этого.

Ярость пронзила меня. Он представлял ее? Что за больной ублюдок. Может, забыть всю эту игру и просто выбить из него все дерьмо сейчас?

Это было похоже на испытание. Я рассмеялся.

— Вера не стала бы с тобой ебаться, — передразнил я. — Ей нравятся мужчины, которые действительно знают, что делать со своими членами.

И тогда, тогда я позволил себе проявить немного искренности. Это была всего одна капля, но этого было достаточно, чтобы мое лицо исказилось от боли, а грудь сдавило.

— Вера, — закричал я, ненавидя, что Джек и Джозеф увидели меня уязвимым.

— Отвратительно. Я развожусь с женой и не пролил ни одной слезинки, а его уволили с работы из-за какой-то шлюхи? — спросил Джозеф, качая головой.

И снова мне пришлось заставить себя не ударить его со всей силы.

— Я все еще не понимаю, зачем ты притащил его сюда, — скучающим тоном произнес Джозеф. — У меня встречи и интервью с «Си-Эн-Эн» позже.

Джек посмотрел на меня, а затем обнял своего любимого сына и повел его в гостиную. Я все еще мог слышать их, но едва-едва.

— Возможно, это наш шанс... У него разбито сердце... Мы могли бы устроить его на работу...

Голос брата звучал громче.

— Полагаю, из сломанных вещей легче лепить. Я просто не уверен, что он захочет.

— Что-то подсказывает мне, что он ищет любой предлог, чтобы убраться к чертовой матери из Гринвича. У него нет работы, и денег едва хватает на выживание. У него нет выбора. Если я приведу его сюда, это будет хорошо выглядеть, Джозеф. И ты сможешь взять его под свое крыло. Покажешь ему, как работать в нашей штаб-квартире в Вашингтоне. Я готовлюсь к переизбранию, Джозеф. У меня нет времени разбираться с пьяницей. Мне нужно быть в Гринвиче, — ответил Джек.

— Я только что приступил к новой работе. У меня нет ни времени, ни сил разбираться с ходячим скандалом, отец.

— С ним все будет в порядке. Есть ли лучший способ контролировать его, чем заставить работать на тебя? — спросил Джек.

О, теперь он смекнул. Мой брат жаждал власти. Он не мог устоять перед этой приманкой.

Джозеф прорычал.

— Я слышал, моя будущая бывшая жена все еще живет в твоем доме?

— Пока она не встанет на ноги, — быстро сказал Джек. Немного слишком быстро.

Я чувствовал на себе взгляд Джозефа. Несмотря на то, что лежал на полу, мои глаза были закрыты. Я притворился пьяным спящим.

— Интересно. Он облажался, а ты дал ему работу. Я облажался, а ты заставил меня развестись. Синяки, кстати, были по обоюдному согласию. Ей нравилась грубость. Я не злюсь из-за расторжения брака, даже если теперь стал посмешищем, но мне было весело наказывать ее за ложь о беременности.

Мне пришлось заставить себя не подавиться. Эти синяки были явно не по обоюдному согласию. Если бы я не ненавидел эту суку так сильно, мне было бы жаль Лайлу. Жаль, что она была дерьмовой матерью.

— Поверь мне. Работа на «Борегар Индастриз» будет достаточным наказанием. Я оставлю его в твоих надежных руках. Я могу доверить тебе его обучение? Я позабочусь о том, чтобы у него было жилье.

— Полагаю, у меня нет особого выбора, — прорычал Джозеф в ответ. — Чего бы ты ни захотел, я соглашусь. Верно, отец?

Хотел бы я увидеть выражение крайнего разочарования на лице Джозефа. У него были такие ангельские черты лица, что мне казалось кощунственным видеть Джозефа таким сердитым и перекошенным от ярости.

— Убери его с моего этажа, найди ему подходящий костюм и скажи, чтобы он явился в понедельник готовым к работе.

Я услышал приближающиеся шаги. Почувствовал, как Джозеф наклонился и навис надо мной. Но продолжал притворяться спящим. Травма, как ночной кошмар, напоминала мне о том, каким злом он был.

— Ты чертовски жалок. Всегда нуждаешься в том, чтобы я прибирал за тобой, — яростно прошептал Джозеф. В воздухе что-то изменилось, и это было так неожиданно, что я даже не успел сообразить, как дорогой ботинок на смертоносной ноге врезался мне в живот. Я застонал и хрюкнул.

Я потерял свой хренов разум. И на мгновение оказался не в Вашингтоне, на этаже отеля. А в своей детской спальне, прячась под кроватью от Джозефа. Я все еще чувствовал, как он обхватывает мою лодыжку и тащит меня наружу. Я все еще чувствовал, как он снова и снова пинал меня в живот.

— Блядь, — простонал я.

Мне хотелось встать и выбить из него все дерьмо. На хер эту работу. Но единственное, что удерживало меня на полу, — это мысль о мести и создании более безопасного мира для Веры.

— Вставай, брат. У нас есть работа, — ответил Джозеф и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь.

Джек не решился помочь