Убийство ворон - Эвелин Флуд

помехой. Федералы повсюду прибегают к репрессиям, перекрывая потоки доходов. Была... некоторая дискуссия по поводу того, остается ли он подходящим человеком для роли capo dei capi. До нас также доходили слухи о еще каких-то... сомнительных сделках, совершенных одним из его людей. Очевидно, слухи были правдивы. Как теперь выяснил Карло Фаско, к своей потере.

Его голос звучит расстроенно, и я его не виню. Мой отец и Карло довольно близки. У них схожие взгляды, оба способны говорить о своих идеалах часами. Идеалах, которые никогда толком не вписывались в старомодное мировоззрение Джозефа Корво и его видение Cosa Nostra.

Обеспокоенный, я наклоняюсь вперед. — Если это предупреждение, ты принял меры предосторожности?

Мой отец поджимает губы. — У меня нет дочерей. И нет жены, за которую он мог бы взяться. Но у меня есть ты. Я хочу, чтобы ты был осторожен.

Его слова — это факт, но я слышу за ними боль. Он так и не женился повторно после того, как потерял мою мать при родах с моей младшей сестрой.

Две могилы, которые мы можем посещать по праздникам. Семья распалась.

— Я буду осторожен, — обещаю я.

— Хорошо. — Его улыбка тусклая. — Я не могу потерять и тебя тоже.

Мои мысли обращаются к кому-то другому. — Как отреагировали Фаско? — Спрашиваю я.

— Плохо. Корво допустил серьезный просчет. Фаско готовы к войне, Данте. И я их не виню. Что случилось с Николеттой… это была резня. Насилие. В этом не было ничего благородного.

Он наблюдает за мной. Мы с отцом близки, ближе, чем большинство других наследников с их собственными донами, их собственными отцами. Он ждет, пока я соберу все воедино.

— Катарина, — выдыхаю я. — Они идут за Кэт.

Он неохотно кивает. — Карлос зол, но Джованни и вовсе вышел из под контроля. И как наследница, Катарина считается честной добычей, Данте.

Черт. Черт.

— А если начнется война? — Спрашиваю я, и страх сжимает мне горло. — На чьей стороне мы будем?

Я уже знаю ответ.

— На правильной. — Отец встречается со мной взглядом. — Я не буду стоять рядом с человеком, который убивает невинных, Данте. Наш мир достаточно жесток и без этого дополнительного ужаса. Независимо от причины. Мне жаль.

Это означает, что в какой-то момент мы с Кэт окажемся по разные стороны баррикад. Враги по настоящему, а не только в хитрых, обоюдоострых пререканиях, которые заканчиваются тем, что мы переплетаемся в конечностях друг друга.

Это значит, что я потеряю ее.

— Подумай об этом, — мягко говорит мой отец. — Я понимаю больше, чем ты думаешь, Данте. Но я не могу и не буду — поступаться нашими принципами ради одной женщины. Катарине предстоит сделать свой собственный выбор. Кем бы она ни была для тебя, в первую очередь она наследница. Мы должны относиться к ней как к таковой.

И она последует за своим отцом. Верность — это основа того, кто мы есть. Кто она такая.

Биение моего сердца ускоряется до быстрого, пульсирующего ритма. — Мне нужно идти.

— Мне не нужно напоминать тебе, чтобы ты держал наши дела при себе. — Отеческая забота сменяется тоном дона. У меня нет ни малейших сомнений, что в делах мой отец так же беспощаден, как и остальные. — Но будь осторожен, сынок. Сейчас опасные времена.

Когда экран гаснет, я делаю глубокий вдох. Сначала один, потом другой.

Пока мое сердце не успокоится. Пока ничто не рассеет панику, поселившуюся в моем теле, впивающуюся в меня холодными когтями.

И когда я выхожу на свежий воздух, единственная часть меня, которая видна, — это наследник В'Ареццо. Холодный, спокойный.

Пересекая нашу часть кампуса, я прохожу мимо нескольких своих людей, перекидываясь с каждым парой слов. Новость о смерти Николетты у всех на устах, но они сдерживаются, в их глазах читается вопрос. Я все еще слышу, как шепчут имя Корво, но они не задают мне прямых вопросов, когда я пересекаю границу В'Ареццо, шагая прямо по общей территории на территорию Корво.

И, как назло, первый мужчина, которого я вижу, именно тот, кого я ищу.

Я замечаю его раньше, чем он замечает меня, идущего, опустив глаза в землю, нахмурив брови в той капризной ублюдочной манере, в которой он выглядит безупречно. Замирая, я жду, пока осознание того, что он не один, не напрягает его плечи и не поднимет глаза.

Доменико Росси делает паузу, его брови взлетают вверх. — Вернулся на еще один раунд, В'Ареццо? Что, блядь, я тебе говорил?

Но я не в настроении валять дурака. — Мне нужно с тобой поговорить.

Он мгновение наблюдает за мной, оценивая выражение моего лица, прежде чем наклоняет голову. — Пройдемся со мной.

Я не упускаю из виду, что это в противоположном направлении от апартаментов Кэт. Он ведет меня обратно через границу, направляясь на нейтральную территорию Внутреннего Двора, и я усмехаюсь. — Я тебя умоляю.

— Границы существуют не просто так, — указывает он. — Иначе мы бы постоянно сражались за землю. — Мы останавливаемся в тени дуба. — Что бы ты ни хотел сказать, В'Ареццо, выкладывай.

Похоже, мы оба в одинаковом настроении. — Николетту Фаско убил Джозеф Корво.

Я внимательно наблюдаю за ним, замечая легкую вспышку удивления. Он хорошо скрывает это. Надо отдать ему должное. Но недостаточно хорошо. Он молчит, ожидая, когда я закончу. Ни подтверждая, ни отрицая.

Доменико Росси знает, как играть в эту игру, но я здесь не для того, чтобы танцевать вокруг да около.

— Послушай меня, Росси, — тихо говорю я. Мимо нас проходят двое мужчин Морелли, разглядывая нас и перешептываясь между собой. — Джованни Фаско хочет крови. Его сестра мертва, и он хочет отомстить. Прямо здесь для него легкая мишень. Двойное попадание. Не только наследница Корво, но и его дочь. Око за око.

Он застывает, его рот открывается.

— Что бы ты ни думал обо мне, — говорю я, обрывая слова. — У нас обоих одинаковые приоритеты.

Он усмехается. — Никогда не ставь нас с тобой в одну категорию, В'Ареццо. Кэт и близко не стоит в твоем списке приоритетов. Она твоя гребаная временная игрушка, и когда ты устанешь, ты двинешься дальше. Она заслуживает лучшего, чем такой кусок дерьма, как ты.

— Ты имеешь в виду кого-то вроде тебя? — Он смотрит на меня, такой полный негодования и