Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

переступить границу к северу Великой пустыни. В последующие годы императорская фамилия ничего не могла предпринять на Центральной равнине, начали происходить междоусобицы. Сяо Ци вступил в борьбу за власть – у него просто не было времени отправиться на север, только поэтому южные туцзюэ нашли возможность окрепнуть и отдохнуть от кровопролитных войн. Они ждали, когда малые народности севера Великой пустыни ослабнут, и тренировали войска, что привело к великой катастрофе.

Однако все оказалось гораздо хуже: когда наши солдаты пробрались во вражеский лагерь, они увидели там посла хана южных туцзюэ. Туцзюэ, воспользовавшись возможностью нарушить северную границу, теперь были готовы взять нашу страну в клешни – с севера на юг. Очевидно, что южные ваны пригрели на груди змею. Чтобы захватить побольше власти и земель, они разделили северную границу вместе с внешним врагом.

Тучи скользили по черному небу, вода бурными потоками лилась с карнизов.

Я стояла перед окном в теплой накидке, но мне все равно было очень холодно. Южные туцзюэ… туцзюэ… Сознание мое метнулось к бескрайним северным землям, и я невольно вспомнила одинокую фигуру в светлых одеждах.

А-Юэ подошла ко мне, осторожно опустила шторку и, улыбнувшись, сказала:

– Тут дует. Ванфэй, вам лучше вернуться в постель.

Вернувшись в реальность, я взглянула на служанку.

– А-Юэ, ты же уроженка Уцзяна?

– Рабыня росла в Уцзяне, но потом вместе с семьей перебралась в столицу, – ответила она с улыбкой.

Я медленно отошла к кровати, бормоча себе под нос:

– Уцзян недалеко от реки Чуян. Там очень плодородная почва. Возможна ли там хорошая, богатая жизнь?

А-Юэ нерешительно ответила:

– Там в самом деле очень плодородная почва. Однако из года в год случаются наводнения. Большинство богатых семей покинули эти земли – остался лишь простой люд. Они страдают не только от наводнений, но и от эксплуатации коррумпированных чиновников.

Чем больше она говорила о страданиях в ее родных землях, тем больше злилась.

– От стихийных бедствий непросто скрыться, как и от многих людей… Каждый год люди пытаются справиться с паводками, но никто не знает, сколько еще на это потребуется денег. Кто-то даже говорит, что страшнее воды только люди…

Ни для кого не секрет, что чиновники на юге были коррумпированы, – мне даже слушать об этом было невыносимо. Она права – страшнее воды только люди. Сейчас на юге происходили гражданские беспорядки, а на север вторглись иностранные захватчики. Это не сравнится с наводнением.

Некогда я думала: отчего живущие под одной крышей размахивают копьями? Какую цену за эти войны платит простой народ?

Но туцзюэ уже вторглись на наши земли – это уже не просто пограничные стычки между соседями. Настало время битвы не только с внешним врагом, но и в том числе с предателями. Это был очень тяжелый выбор – какую жертву нужно принести, чтобы не потерять наши земли, нашу родину?

Сяо Ци дал моему брату еще полмесяца, а также приказал Сун Хуайэню в срочном порядке перевести войска и вложить все усилия в строительство дамбы. Если через полмесяца не получится обуздать реку, Сун Хуайэнь немедленно уничтожит насыпи. Любой, кто посмеет ослушаться приказа, будет нести ответственность по военным законам.

Через несколько дней послы ванов с южных земель с важным видом явились в столицу, чтобы требовать переговоров о мире. Хотя они первые устроили беспорядки. Они прибыли во дворец с официальным визитом. Придворные сановники выдержали торжественную тишину. Я взяла маленького императора на руки и встала за опущенным занавесом у трона, Сяо Ци в парадных одеждах и с мечом на поясе стоял посреди тронного зала, ожидая начала переговоров.

Один из послов с гордо поднятой головой ступил во дворец и подал доклад, подписанный удельными ванами, в котором было требование разделить реку и объявить Цзылюя императором. С сановниками он говорил высокомерно, а язык его так и порхал – точно лепестки лотоса. Говорил он без умолку, думая, что его болтовня на что-то повлияет. Также он во всеуслышание заявил, что, если императорский двор не уведет свои войска, они будут вынуждены дать врагу отпор и в первую очередь на наши войска нападет конница туцзюэ. Услышав это, министры пришли в ярость, обвинив удельных ванов в предательстве. Сяо Ци принял поданный евнухом доклад и, даже не взглянув на него, бросил на ступени. Повисла гробовая тишина – все потрясенно уставились на Сяо Ци.

– Вернитесь и доложите своим ванам, – гордо улыбнулся Сяо Ци, – что в тот день, когда я ступлю на север, все мятежники будут уничтожены!

После небольшого затишья все министры попадали на колени и закричали:

– Да здравствует император!

Выражение лица посла резко изменилось, и он отступил.

Глядя из-за шторы на высокую, как гора, фигуру Сяо Ци, я испытывала нескрываемое волнение. Он один взял на себя ответственность за безграничные просторы наших рек и гор, и ничто не могло поколебать его решимость – никакие ветра и дожди.

За последние несколько дней на севере развернулась полномасштабная битва. Кавалеристы туцзюэ сжигали дома, грабили и убивали. К ним постоянно присоединялась подмога. Войска на границе несли серьезные потери. К счастью, Тан Цзин повел стотысячное войско на север и скоро прибудет в Ниншо. На севере и юге царили беспорядки – донесения о боях падали на стол Сяо Ци, как первый снег. Я же с нетерпением ждала новостей от брата с юга, но надежды мои постепенно угасали.

Ночь тихо окутывала тьмой. Я сидела перед зеркалом и медленно расчесывала свои длинные волосы. В голове не осталось ни одной мысли.

Совсем скоро настанет день, когда закончатся объявленные полмесяца. Последние десять дней стали долгим, мучительным испытанием не только для нас, но и для моего брата, для людей по обе стороны от реки Чуян, солдат на севере и авангарда на юге. Но от моего брата с тех пор не было никаких вестей. Я не знала, сможет ли он достроить отводной канал в намеченные сроки… Стоило мне представить, как Сун Хуайэнь уничтожает насыпи, – сердце мое наливалось темнотой. Я невольно сжала гребень с такой силой, что он сломался на две части. Зловещее предчувствие нахлынуло на меня безудержным потоком, и у меня не осталось сил подавлять страх в сердце. Не выдержав, я взмахнула рукавом и сбросила со столика перед собой весь жемчуг и самоцветы.

– А-У! – Услышав шум, Сяо Ци тут же бросился ко мне, взял меня за руку и разжал мой кулак. Тогда мы оба увидели, что треснувший гребень оцарапал мою кожу и на ладони алел неглубокий порез.