Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

Его слова глубоко тронули меня: когда тебя защищает такой мужчина, тебе никогда не будут страшны ветер, что острее ножа, и иней, что острее кинжала.

– Хэлань Чжэнь заключил союз со мной не только ради трона, – Сяо Ци слегка улыбнулся.

Я растерянно, в ужасе подняла на мужа глаза:

– Он все еще жаждет мести?!

– Хан туцзюэ – не только его злейший враг. – Сяо Ци вздохнул. – В былые годы я несколько раз сражался с ним. Он – решительный и искусный воин, уникальный, редкий противник. Если бы мы не были врагами, мы могли бы стать отличными союзниками.

Его загадочный взгляд снова скользнул за мои плечи. Сколько ненависти таилось в его сердце? Долгие годы он скрещивал меч с воинами туцзюэ, но каждый раз Сяо Ци преднамеренно не доводил битвы до победного конца только для того, чтобы достойный противник продолжал существовать. Он давно таил злобу на этот народ, дожидаясь возможности в один прекрасный день нанести решающий удар и отомстить за все. Все только ради того, чтобы чужой кровью утолить ненависть, которую все эти годы он взращивал в своем сердце.

Вне себя от страха я пристально посмотрела на Сяо Ци.

– Ты в самом деле хочешь заключить союз с Хэлань Чжэнем?

– Он – богомол, а я – иволга [44]. Почему бы и нет? – Тонкие губы Сяо Ци изогнулись в холодной улыбке.

– Ты хочешь отправить на земли туцзюэ сто тысяч солдат. Если Хэлань Чжэнь ударит тебе в спину – последствия будут непоправимы, – нерешительно сказала я, нахмурив брови.

Заложив руки за спину, Сяо Ци замолчал. Через какое-то время он спокойно сказал:

– Если все так, как ты говоришь, зачем тогда добиваться доверия окружающих?

На мгновение задумавшись, я быстро ответила:

– Ради выгоды!

Сяо Ци засмеялся:

– Хорошо сказано. Многие вещи основаны на доверии, но это может быть лишь прикрытием. Все стремятся к личной выгоде. Договор, основанный на доверии, – самый надежный.

Он подошел к столу и развернул на нем карту нашей страны. В руках Сяо Ци были огромные территории. Охватывая одним взглядом обширные земли, он надменно улыбнулся и сказал:

– Одолжить сто тысяч солдат легко. Однако, когда настанет время, кому они будут подчиняться? Хэлань Чжэню?

Вдруг я поняла ход мыслей Сяо Ци и тут же выпалила:

– Из гостя превратиться в хозяина и врага превратить в друга?

Сяо Ци одобрительно взглянул на меня, глаза его блестели.

– Верно. Пусть у нас нет доверия к нашему врагу, но на сей раз я готов помочь ему!

На следующий день, во время утренней аудиенции, Сяо Ци согласился на просьбу наследного принца Хулюя и заключил с ним союз. Если план завершится успехом, угроза на северной границе будет устранена, и я, воспользовавшись случаем, обращусь к Сяо Ци с просьбой дать моему брату немного больше времени. В этом году сезон дождей на юге страны затянулся – я беспокоилась, что мой брат не сможет закончить строительство в обозначенный срок. Сяо Ци же действовал решительно – он отдавал военные приказы, ослушаться которых было равносильно смерти.

Я не успела и глазом моргнуть, как полмесяца оказались позади. Хороших вестей от брата так и не поступило – уничтожение насыпи стало неизбежным. В последнем секретном военном донесении Сун Хуайэнь доложил, что перевел войска и приготовился к уничтожению насыпи. Я не могла в бессилии наблюдать, как моему брату для завершения холма недостало лишь корзинки земли [45]! Ему нужно было еще немного времени!

Я долго спорила с Сяо Ци – но безрезультатно. Он неукоснительно держался своей политики, а я старалась надавить на него своими настойчивыми доводами, но ни одна из сторон не шла на взаимные уступки. Мы никогда так горячо не спорили. В конце концов, он просто удалился, взмахнув рукавом, отказавшись слушать мои просьбы. Сгорбившись, я глядела в окно, наблюдая, как темнеет небо, как за окнами дворцов вспыхивают огни, покачиваются на ветру дворцовые фонари, как внутри них мерцают огоньки… Я понимала, что сегодня он должен отдать приказ, – у меня больше не будет шанса остановить его.

Все это – государственные дела, это они оставят клеймо на тысячах невинных жизней и отчаянных усилиях моего брата. Боль сжимала мое сердце. Шею мою словно сдавили незримые мечи закона и императорского дворца.

Только теперь я наконец поняла, о чем говорила мне тетя.

– Призвание мужчины – расширять территории и воевать, а призвание женщины – оберегать и защищать.

В моих руках была не только безопасность Цзыданя, но и тысячи жизней простого народа! Кто угодно мог оказаться на моем месте в таком затруднительном положении. У каждого выбора всегда есть последствия, но у меня был шанс изменить хоть что-то! Даже если моя попытка не увенчается успехом, даже если я шла на огромный риск – я обязательно воспользуюсь им!

На столе дрогнул огонек свечи. Взяв себя в руки, я склонилась над листом бумаги и начала писать.

После установления нового союза все шло согласно плану. Через несколько дней ко двору прибыли послы туцзюэ. Стотысячное войско немедленно выдвинулось к границе и объединилось с силами Хулюя, после чего совершило нападение на тыл вражеских солдат туцзюэ в столице.

В честь прибывших послов Сяо Ци устроил банкет в зале Минхуань. Звучали мелодии переливчатой, полной красоты музыки народностей ху, под которую порхали и кружились танцовщицы в разноцветных одеждах. Я с улыбкой подняла чарку и чуть наклонилась вперед, чтобы встретиться с послом взглядами. Посол туцзюэ вытаращил глаза и, только когда опомнился, суетливо также поднял чарку. Улыбаясь, я обменялась с Сяо Ци взглядами. Министры подняли чарки вместе с нами и выпили под чарующее пение и музыку. Вдруг в зал торопливо проскользнул придворный евнух в красных одеждах – подойдя к Сяо Ци, он склонился к нему и что-то прошептал. Сяо Ци кивнул, жестом указывая слугам, чтобы те продолжали разливать вино, – слушая, он продолжал улыбаться и смеяться. Только я знала, что, когда у него что-то на уме, уголки его губ невольно напрягаются, превращаясь в невозмутимую улыбку. Я опустила глаза и подняла чарку с вином – кончики моих пальцев чуть дрожали.

Когда песни и музыка утихли, мы покинули зал Минхуань и вернулись домой. Припустив фитиль в дворцовых фонарях, чтобы прибавить огня, слуги указывали путь. На всем его протяжении алели дрожащие огоньки фонарей, обтянутых темно-красными газовыми тканями. На обратном пути Сяо Ци не сказал мне ни слова. Я готовилась к худшему. Когда евнух подошел к