Тени Равенсхолма - Мануэлла Юрьевна Макута

Когда за отцом закрылась дверь, Элеонора осталась стоять посреди гостиной с шкатулкой в руках, чувствуя, что мир, который она знала всю жизнь, рушится на глазах. Отец сегодня был очень странным, его действия и слова, казалось, были лишены всякой логики — то он просил держаться подальше от Себастьяна, то требовал пойти к нему с оружием. Виски пил так, словно это была отрава. А ещё девушке показалось, что и аура вокруг отца сгустилась, стала вязкой, темной- такие вещи в последнее время она особенно отчётливо чувствовала. Но, успокоившись и отмахнулись от навязчивых беспокойных мыслей, Элеонора пришла к выводу, что миссия отца и ордена — одна из самых сложнейших за всю историю их существования, оттого отец и переживает. Невольно сжав в ладони кинжал теней, Элеонора вскрикнула от боли — показалось, или он обжёг ей руку? Но нет, на ладони появилось слегка красноватое пятно. Аккуратно положив кинжал обратно в шкатулку, девушка подошла к окну, испуганно вглядываясь в темноту. Но предчувствия опасности, как то было раньше, не появилось. Вокруг не было ни души, и, все же, ей показалось, что за ней наблюдают. Печально вздохнув, она затворила ставни, как учил отец в детстве- на три больших серебряных замка, чтобы ' дети Иуды не пробрались в дом', а после направилась на кухню, за солью. Нужно будет сделать защитный круг. Девушка грустно улыбнулась — для кого-то такие действия были самым что ни на есть подтверждением безумия, для Элеоноры же- обыденностью. Дочка охотника на вампиров, жившая не так, как остальные, с самого раннего детства.

12. Марта

Серые облака заволокли небо, и комнату окутал полумрак, хотя было всего три часа дня. Элеонора сидела за письменным столом, рассеянно просматривая записи к курсовой работе. События прошлой ночи не давали сосредоточиться. Перед глазами стояла картина: элегантная брюнетка в алом платье входит в дом профессора Валериана, а затем... то, что она увидела потом, заставляло руки Элеоноры дрожать. Да ещё и отец был странным, на самого себя не похожим. Девушка долго обдумывала, последовать ли его требованию, или же ожидать чего-то, но чего тогда? Что отец вернётся и скажет, что ошибся и ей не стоит одной идти к самому настоящему вампиру? А, может быть, так он проверял её? Своеобразное испытание перед тем, как посвятить дочь в дела ордена полностью. Выполнит ли приказ не думая, или же будет действовать осторожно и рационально? Вполне себе похоже на то, только вот что выбрать? Поддаться голосу разума и остаться дома? Её позвалят за то, что умеет мыслить логически и принимать решения самостоятельно. Но вдруг это будет означать провал, если от нее требуется беспрекословное подчинение. Тогда, пойти к Себастьяну? Её, вероятно, перехватят где-то на полпути, похвалив за то, что действовала, не обдумывая приказа.

Звонок в дверь прервал поток мыслей. Элеонора знала, кто это — Марта всегда приходила по вторникам и пятницам. Пока отец был в отъезде, Элеонора предпочла бы остаться одна, но отменять устоявшийся порядок казалось слишком подозрительным.

— Мисс Элеонора! — Марта, красивая темноволосая женщина лет сорока пяти, с улыбкой вошла в дом, отряхивая капли дождя с плаща. — Какая мерзкая погода, не правда ли?

— Здравствуй, Марта, — Элеонора попыталась улыбнуться в ответ. — Да, погода ужасная.

— Я встретила миссис Гризерс по дороге, — Марта сняла плащ и повесила его на крючок в прихожей. — Говорит, их Бен наконец объявился. Вы ведь, кажется, учитесь вместе?

Элеонора напряглась.

— Да, учимся. А она сказала, что с ним случилось? Они так переживали...

Марта принялась вытирать пыль с полок гостиной, беспрестанно болтая:

— Несколько суток пропадал! Представляете? Родители с ума сходили, полиция искала. А он явился, как ни в чем не бывало, только странный какой-то, говорят. Будто подменили парня.

Элеонора вспомнила, как Бен раньше не давал ей прохода — постоянно приглашал на свидания, когда-то даже дарил цветы и писал стихи. Поначалу это льстило, но вскоре стало утомлять. Поэтому она честно сказала Бену, чтобы прекратил свои ухаживания. Она никогда не воспринимала его всерьез. Но в последнее время Бен будто опасность в лице Себастьяна почувствовал, и начал доставать Элеонору с удвоенной силой.

— Я бы чаю выпила, — сказала Марта, закончив с полками. — Не присоединитесь, мисс Элеонора?

Элеонора кивнула, радуясь возможности хоть ненадолго отвлечься от тревожных мыслей. Она поставила чайник и достала серебряный сервиз — подарок бабушки. Отец часто настаивал, чтобы его использовали даже для повседневного чаепития.

— А как ваш отец? — поинтересовалась, будто невзначай, Марта, садясь за кухонный стол. — Когда вернется профессор Харт?

— Через неделю, — ответила Элеонора, расставляя чашки. — Конференция в Вене затянулась. — выдала она привычную ложь.

Что-то мелькнуло в глазах Марты — то ли разочарование, то ли облегчение. Элеонора отвела взгляд. Она знала, что между Мартой и отцом давно существуют особые отношения. Они никогда не обсуждали этого, сохраняя видимость приличий, но иногда Марта оставалась в доме после ухода Элеоноры в университет. Однажды она нашла длинный темный волос Марты на подушке отца. Ну а в другой раз и сама Марта под утро выскользнула из отцовской спальни в халате.

— Я слышала, в университете сейчас настоящий переполох из-за какого-то профессора — Марта размешивала сахар в чае.

Чайная ложка выскользнула из рук Элеоноры и со звоном упала на блюдце. Но Марта имела в виду другого, а не того профессора с темными глазами, чье лицо постоянно стояло перед глазами дочери Виктора Харта.

— Эсте...Эсте...Не могу вспомнить имени. — нахмурилась Марта, облизнув ложку.

— Эстебан Броуди, — тихо произнесла Элеонора.

— Точно! Говорят, все студентки от него без ума. Знойный красавчик, правда? — с любопытством спросила она девушку.

Элеонора, кивнув, молча налила чай и села напротив Марты.

— Вы как, мисс Элеонора? Выглядите бледной.

— Я просто плохо спала.

— Надеюсь, не из-за этого вашего нового профессора? — Марта хитро прищурилась.

Элеонора поморщилась.

— Нет, конечно. Я вообще мало его знаю.

Это не была ложь. Элеонора не входила в клуб поклонниц профессора Броуди, но вот о профессоре Валериане знала больше, чем кто-либо в Равенсхолме. Она видела, как он... Воспоминание о вчерашнем вечере накатило с новой силой. Она сидела на толстой ветке дуба, что рос почти вплотную к окнам дома профессора — просто хотела узнать, действительно ли он живет один, как говорили студенты (по крайней мере, она уверяла себя именно в такой цели своего наблюдения). А увидела, как он склоняется над шеей брюнетки в красном платье, и тонкая струйка крови стекает по белоснежному воротнику его