Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

Но время прошло. Я больше не та девчонка, которую он знал. И не уверена, что знаю его так хорошо, как думала.

— Забавно, — хрипло рассмеялась я, пока панические нервы боролись с взволнованными бабочками в животе.

Его пальцы сжались сильнее, будто затягивая верёвку на моей коже. Пыль с полок оседала на нас, как искры от разгорающегося между нами пламени.

— Забавно? — прошипел он. — Ты думаешь, это смешно — что ты со мной сделала?

У меня отвисла челюсть. Я дёрнулась, пытаясь оттолкнуть его.

— Что я сделала с тобой?

Взгляд скользнул к его губам, искажённым оскалом — он был так же зол, как и я. Это сбивало с толку. Я перевела внимание на его грудь, быстро вздымающуюся под тонкой белой футболкой, чувствуя сердцебиение.

— Ты правда не понимаешь, да?

— Чего не понимаю? — сквозь зубы спросил он.

Он не знает.

— Я думала, ты знаешь меня лучше, Кейд. — Я сглотнула, высвобождая руку из его хватки. Обе мои ладони обхватили его запястье, пока его пальцы продолжали водить по пульсирующей точке на моей шее. — Ты правда веришь, что я попыталась убить себя из — за того, что ты не пришёл?

Он резко отстранился, будто я обожгла его. Нахмуренные брови скрыли его глаза, маскируя все эмоции.

— А я — то думал, ты единственная, кто действительно знал меня. До самой глубины.

За глазами закололо, когда я наклонилась, подбирая разбросанные бумаги и кожаную куртку. Волнистые пряди упали на лицо, пока я выпрямлялась и шла к двери.

— Ты вовсе не знал меня, Кейд Уокер.

Я позволила ему увидеть только свою прямую спину, отвернувшись, чтобы натянуть куртку. Ботинки казались валунами в дрожащих руках, а помятые бумаги из папки хрустели между пальцами.

Прохладный воздух ворвался в душный кабинет, когда я открыла дверь, но прежде, чем вдохнуть его, оглушительный удар ладони о дерево раздался у самого уха — дверь захлопнулась, а меня резко развернули.

Его руки сомкнулись на моём лице, и сердце рванулось в горло. Это была гонка — кто сделает первый шаг, и я позволила ему победить, когда его губы грубо прижались к моим в самом устрашающе — интимном поцелуе.

Мой.

Только это и крутилось в голове, когда его язык вторгся внутрь, смакуя меня, будто он умирал без этого вкуса. Покалывание вернулось, когда что — то глубоко личное переполнило меня до краёв. Это была тихая смерть — та, от которой не хочется убегать.

Он вцепился в мои волосы, продолжая целовать так жадно, что все мысли расплылись в тумане желания. Я была готова ответить с той же страстью, позволить пламени разгореться между нашими ртами, но он дёрнул за прядь — и мы разорвали контакт.

— Я знаю тебя, — выдохнул он, лицо пылая. — Теперь скажи, почему ты боишься с тех пор, как вернулась?

Эмоции комом встали в горле.

— Ты не имеешь права так поступать. — Я отвела взгляд, топча боль и разочарование от вечных обид. Разочарование в себе — за то, что слишком увлеклась его поцелуем. — Ты не можешь просто требовать ответов. Ты не заслуживааешь их. И если ты не готов объяснить, почему не пришёл той ночью — значит, никогда не заслуживал меня.

Тишина между нами гремела так громко, что хотелось заткнуть уши. Губы горели, душа чувствовала себя выжженной — и вдруг я ощутила, что меня видят.

Пальцы Кейда разжали пряди моих волос, и он отступил. Я не могла смотреть на него. Не хотела. Поэтому просто подняла упавшие ботинки, развернулась и вышла.

Его хриплый голос настиг меня в коридоре:

— Я, блять, и правда не заслуживаю тебя, Джорни. Но я хочу тебя.

А то, чего хочет Кейд, Кейд обычно получает.

Глава 8

Кейд

Виски пульсировали, когда я прислонился головой к двери кабинета директора. Всё тело дрожало от бешеного пульса, а прерывистое дыхание выдавало, как сильно я хочу Джорни — несмотря на ледяное предательство в её серо — стальных глазах. Губы ещё помнили сладкий вкус её рта, а я был в полном смятении, потому что она подкинула мне новую загадку — ровно как те проклятые угрозы, прожёгшие дыру в полу бельевого шкафа.

«Ты правда думаешь, что я пыталась убить себя из — за того, что ты не пришёл?» Её смех, острый как зимний ветер, звонко разнёсся по кабинету, ошеломив меня. Что это значит? Сердце колотилось неровно, а мысли неслись в бешеном ритме. Я вскочил и начал метаться от стола к двери, к которой только что прижимал Джорни, пока мой язык исследовал её рот.

Добежав до стола, я в ярости ударил по нему кулаком. Бумаги взметнулись в воздух и рассыпались по ковру. Взгляд упал на книжную полку.

Я нагнулся к бумаге, придавленной упавшей книгой, и схватил её вместе с папкой с надписью «Смит». Пробежав глазами текст, я понял — это выпало из папки, которую Джорни выронила, когда я набросился на неё.

О чём я вообще думал? Схватив её за горло? Но ощущение её пульса под пальцами моментально отозвалось в паху. Я хотел её, как никогда раньше — потому что теперь всё было иначе.

Ценишь сильнее то, что потерял. Я потерял Джорни. И хотя она вернулась в Святую Марию, она больше не была моей.

Она изменилась. Серые глаза стали каменными, когда она пыталась казаться неуязвимой, будто контролируя наш разговор. Даже когда она лгала, что не боится меня, я видел её насквозь.

Бледные щёки порозовели, когда она прижалась ко мне, почувствовав мою эрекцию. И я чертовски надеялся, что она понимает — мне плевать на её шрамы.

Мне важна только она.

Почему она солгала?

Она боялась. Может, не меня, но чего — то — и знакомое чувство защиты нахлынуло, как прилив. Я не испытывал ничего подобного с тех пор, как она исчезла.

Джорни была моим бьющимся сердцем, которое поддерживало во мне жизнь.

Оставив кабинет в ещё большем хаосе, я направился в женское крыло, читая найденный документ. Похоже, это была краткая биография Джорни, написанная рукой директора Эллисона:

Джорни Смит — предполагаемая дата рождения: 18.10.2004

Поступила в приют «Клеменси» новорождённой 18 октября 2004 года (указанная дата рождения). Была завернута в розовое одеяло с запиской: «В опасности. Сохраните в безопасности. Никому не доверяйте». Проживает в приюте с рождения. Сестра Мария запрещала удочерять Джорни