Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

Но куда я пойду?

Особенная это пытка — не иметь ни семьи, ни дома. Именно поэтому я сейчас взламываю кабинет директора в поисках ответов о своём прошлом. Вряд ли в моём школьном деле найдётся что — то полезное, но попробовать стоило. Когда я впервые спросила сестру Марию о жизни до приюта, она ответила, что рассказать особо нечего. Тогда я была юной и наивной, верящей каждому слову. Потребовались годы, чтобы понять: люди лгут, а вещи редко бывают такими, какими кажутся.

Если хочешь правды — придётся копаться в секретах и лжи самостоятельно. А уж в моей жизни их, уверена, предостаточно. Возможно, они связаны с тем, что случилось восемь месяцев назад.

Закинув за плечо волны, которые мне завила Мерседес, я прильнула ухом к двери. Сердце колотилось от страха, но с каждым ударом в нём просыпался сладкий бунтарский дух. Убедившись, что директора нет внутри (он, скорее всего, у себя в новом доме, играет роль отца), я достала шпильку из кармана и принялась возиться с замком, как учил Тобиас.

Три неудачи, но четвёртая попытка сработала. Я выпрямилась, на секунду гордясь своим достижением, прежде чем повернуть ручку и юркнуть внутрь, прикрыв за собой дверь. Вздох облегчения наполнил просторный, но захламлённый кабинет. Запах гари и дыма заставил меня кашлянуть. Поставив сапоги у двери, я прошла по мягкому ковру и включила лампу на столе. Бумаги были разбросаны повсюду, покрывая тёмное дерево. Я усмехнулась, глядя на этот хаос — мистер Эллисон вечно тонул в делах. Наверняка сейчас, с новыми отцовскими обязанностями, всё стало ещё хуже.

Но что я знаю об отцовстве? Или о том, каково это — быть дочерью? Ничего. А директор, насколько я могла судить, был хорошим человеком. Его обаяние, тёплая улыбка и забота — пожалуй, это и есть идеал отца.

Я тихо обошла стол, пока по спине бежали мурашки. Как же я скучала по этим вылазкам. Спокойствие окутало меня в этом захламлённом кабинете, пока я искала хоть что — то, связанное со мной или моим прошлым.

Я не наивная дурочка, верящая, что здесь найдётся разгадка. Не будет же тут огромной красной стрелки, указывающей на монстра из моего прошлого, который привёл меня к тому, кто пытался меня убить. Но нужно с чего — то начинать, и это неплохой старт.

Чёрта с два я спрошу Кейда, не он ли это сделал. Или знает ли, что со мной случилось той ночью. Ни за что. Пока что. Не уверена, что моё сердце выдержит любой из ответов.

Перебрав бумаги на столе и мельком взглянув на расписание Тобиаса (к счастью, очень похожее на моё), я попыталась открыть нижние ящики стола. Они были заперты. Шпилька то и дело застревала, а на лбу выступила испарина, так что я оставила эту затею и на цыпочках подошла к книжным полкам у камина.

Вновь закашлявшись от запаха гари, я окинула взглядом ряды книг, тянущихся до самого потолка. Мне вдруг стало завидно, что директор проводит дни здесь, а не в роскошных коридорах Святой Марии, где сплетни — это пульс, поддерживающий жизнь школы.

Я подтащила тяжёлое кресло к полкам и взобралась на него, проводя пальцем по корешкам старинных книг. Они дарили простое, но такое ценное утешение.

Ещё ребёнком я полюбила читать — и даже сейчас, вступая во взрослую жизнь, находила в книгах спасение. Возможность прожить другую жизнь в другом времени. Когда твои дни наполнены визитами потенциальных приёмных родителей, которые в итоге отказываются от тебя, книги помогают переплавить разочарование во что — то иное.

Закрыв глаза, я вдохнула пыльный аромат истории и тысячи прожитых жизней. Мне уже приходила в голову мысль стащить пару книг (тех, что директор вряд ли хватится) и проводить вечера за чтением вместо тайных вылазок по школе в поисках того, кто желает мне смерти.

Но когда я открыла глаза и увидела папки на верхней полке, всё внутри замерло. Рука застыла на корешке «Эммы» Джейн Остин, а по спине пробежал страх, словно падающие костяшки домино.

— Вижу, твоя любовь к книгам не угасла.

Его голос вновь выстроил эти домино, и они обрушились мне в спину, пока не достигли самого сердца. Я уставилась на потрёпанную книгу, одной ногой опираясь на полку, другой — на подлокотник кресла, балансируя на грани падения. Дверь за ним тихо закрылась, и мне показалось, что в кабинете стало на градус жарче.

— Что ты здесь делаешь, Джорни? В библиотеке полно таких же книг, как та, что ты собралась украсть... и они бесплатны.

Досада затмила шок от того, что он выследил меня. Чёрт, я должна была предвидеть это. У него чутьё настоящего хищника.

— Ах, — он приблизился, но я не решалась обернуться. Не из — за упрямства — из — за страха. По множеству причин. — Джейн Остин? В библиотеке целый раздел её романов... помнишь?

Пламя вспыхнуло у меня внутри, воспоминания нахлынули так стремительно, что моя нога соскользнула. Я ахнула, и когда большая тёплая рука обхватила моё бедро, весь воздух будто вылетел из комнаты через малейшие щели. Его пальцы впились в мою кожу так сильно, что нервные окончания буквально загорелись, посылая волны жара прямо между ног.

— Дыши, — приказал Кейд. Его шёпот коснулся моей обнажённой кожи. Его пальцы по — прежнему сжимали моё бедро, а мои вцепились в полку. Ногти впились в дерево, когда я опустила взгляд и встретилась с его стальным выражением лица. Его зрачки были расширены, и я не видела привычных золотистых искр в его глазах.

— Ты ведь помнишь, да? — спросил он, ослабляя хватку. Мурашки побежали по моим ногам, когда он вернул мою ногу на край полки. Но они тут же сменились жаром, когда его рука медленно скользнула вниз, мимо колена, к лодыжке, прежде чем окончательно отпустить.

Его грудь тяжело вздымалась, а моя казалась недвижимой. Лёгкие горели, требуя воздуха, но я не дышала, пока он не отошёл на шаг. Только тогда я повернулась и наконец выдохнула.

Голос Кейда звучал совсем не так, как раньше, когда он резко развернулся и прислонился к той же полке, на которую я почти взобралась. — Так вот как теперь будет, Джорн? Его слова были пропитаны чем — то хриплым — словно ненавистью. Я слышала этот тон раньше, но он никогда не использовал его со мной. — Ты будешь убегать,