Мёртвые девочки никогда не проболтаются - С. Дж. Сильвис

— Джорни... — мой голос надломился, когда я увидел её безжизненное тело.

Исайя что — то кричал мне, но я не мог пошевелиться. Голова Джорни была запрокинута, в её прекрасных длинных волосах застряли комья грязи — словно её швырнули на землю во дворе, где она ждала меня. Её безупречная, позолоченная солнцем кожа...

Больше не золотистая, а мертвенно — бледная, с кровавыми потёками на руках и рубашке.

Я попытался броситься к Исайе, пока время странным образом и ускорялось, и замедлялось. Директор обхватил меня за торс, не давая приблизиться, а я рвался вперёд, царапая воздух.

— Чт... что… что случилось?

Мой рёв разорвал тишину. Исайя что — то говорил парамедикам, а директор приказывал мне отвернуться.

— Почему она в крови?! — я всё ещё пытался вырваться.

Исайя подбежал, но я смотрел сквозь него, наблюдая, как медики прыгают в скорую, и в бессилии смотрел, как она уносится прочь от Святой Марии.

— Кейд. — Исайя схватил мое лицо, как только директор отпустил меня.

Я накренился вперёд, вцепившись в его окровавленную рубашку. Жжение подступило к горлу, когда он, глядя прямо в глаза, произнёс:

— Я нашёл её с перерезанными венами. — Он на мгновение отвел взгляд во двор. — Это выглядело...

Директор перебил моего лучшего друга, но у меня не было сил придушить его за эти слова.

— Это выглядит как попытка суицида, Кейд. Идите оба внутрь. Нам нужно поговорить.

* * *

Звук выключенного душа вернул меня в реальность. Я моргнул, стряхивая капли воды с ресниц. Волна сильных эмоций сковала кости, когда я вновь пережил ту ночь из воспоминаний, которую отчаянно пытался забыть, но больше не мог.

Исайя швырнул мне полотенце, когда я вышел из душа, и завершил разговор:

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Это видно по твоим глазам. Мы до сих пор не знаем, что на самом деле случилось той ночью. Может, тебе стоит выяснить. У неё.

Я грубо схватил белое хлопковое полотенце и едва не бросился душить Исайю за то, что он заговорил о той ночи, хотя я и сам о ней думал. Она была как чёрная туча, вечно висящая над головой, и одно лишь звучание её имени на чужих губах заставляло меня внутренне содрогаться, потому что каждый раз я снова видел её... всю в крови.

Я злостно одевался, не встречаясь взглядом ни с кем — даже с Шайнером и Брентли, которые шутили и пытались подбадривать меня перед вечеринкой, где все ожидали, что я, как обычно, затащу какую — нибудь девчонку в одну из грязных потаённых комнат. В последнее время у нас было больше свободы. Это была первая вечеринка, где нам с Исайей, Брентли и Шайнером не приходилось следить за Бэйном — сыном нашего бывшего врага, из — за которого нас всех сюда поместили. Бэйн больше не был угрозой, грозившей разрушить наше будущее. Брентли и Шайнер были готовы оторваться, и я бы тоже... если бы не она.

Вместо того, чтобы потерять себя в ком — то ради двадцати минут забвения, я буду одержим Джорни — даже если она не появится. Потому что знал: если она не придёт, я буду дежурить в коридоре, ожидая, когда она высунется из своей комнаты, как прошлой ночью.

Шайнер хлопнул меня по плечу, и все мои мышцы напряглись. Что — то щёлкнуло внутри, и, если бы не изматывающая игра и месяцы тренировки самоконтроля, я бы сломал ему руку.

Чёрт, я на взводе.

— Ну что, готов к вечеру? Или будешь стоять у стены, как первогодка на своей первой вечеринке, только потому что Джорни вернулась?

Я оскалился, а его кривая усмешка только разожгла мой гнев и дразнила мою ярость.

— О, нам всё ещё нельзя произносить её имя? Прости. Вечеринка через час. За портретом моего старого друга Линкольна в восточном крыле спрятана фляжка. Бери — тебе явно нужно пропустить стаканчик.

Я стряхнул его руку с плеча, прекрасно зная, что он прав.

* * *

Сырость, запах плесени, резкий одеколон и сладкие духи — всё это смешалось в лёгких. Меня чуть не вырвало от этой вони. Во рту стоял привкус текилы, и я тут же пожалел, что хватил из фляжки перед тем, как отправиться на эту закрытую вечеринку. Этот вкус моментально перенёс меня в чистилище.

В последний раз я пил текилу на крыше Святой Марии с той самой девушкой, которую сейчас искал. Не знал, придёт ли она сегодня, но чутьё подсказывало — да. Исайя не сводил с меня глаз каждый раз, когда дверь на вечеринку открывалась. Поскольку вечеринки проходили после отбоя, все приходили в разное время, чтобы избежать патрулей. Обойти школьных надзирателей было несложно — большинству из них просто не хотелось проблем, поэтому они особо не присматривались.

— Они скоро будут здесь, — пробормотал Исайя, проходя мимо меня к столу с шотами. Мерцающий свет создавал атмосферу рейва, а все вокруг пьянели от бунтарства и опрометчивых решений. Парни высматривали девушек, замечая заинтересованные взгляды и без слов договариваясь о планах на ночь. Я бывал в их шкуре. Много раз. Но сегодня мне было не до этого.

Жгучая ревность пронзила меня, словно раскалённый прут, пригвоздивший к стене. Я окинул взглядом каждого парня в тёмной комнате, зная, что кто — то из них обязательно попробует что — то с Джорни.

Мой взгляд остановился на компании Бэйна. Его самого нигде не было видно. Я узнавал крысу с первого взгляда. И хотя Бэйн впервые в жизни вёл себя тихо и даже помог вернуть Джемму из Ковена, я не доверял ему настолько, чтобы хоть на секунду ослабить бдительность в его присутствии.

— Где Бэйн? — спросил я, когда Исайя встал рядом.

Брентли и Шайнер уже вовсю глушили шоты, будто впервые оказались на такой вечеринке. Что, в общем — то, было правдой — сегодня мы не работали на наших отцов. Не было нужды выслеживать Бэйна, как раньше. Хотя я всё равно бы это сделал.

— Он был где — то здесь, — Исайя тоже начал вглядываться в толпу. Стук моего сердца совпадал с ритмом песни, грохочущей из колонок.

— Я всё ещё не верю ему, — прошипел я, сжимая челюсти.

Исайя нахмурился, продолжая осматриваться:

— Есть за что. Он помог нам, но это не значит, что я ему доверяю. Не хочу, чтобы он приближался к Джемме. Никогда. И он это знает.

Мне