Дочери судьбы - Тара Хайланд

– Минуточку, – пробормотал он.

Кейти неловко переступила с ноги на ногу. Миссис Харпер все еще держала ее мертвой хваткой, и рука начинала болеть, но вырваться девушка не посмела. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем мистер Мелвилл закрыл лежавшую перед ним папку и соблаговолил поднять голову.

– Энн, чем могу помочь? – властно и отчетливо спросил он.

И ужасно аристократично, как показалось Кейти. Пока миссис Харпер рассказывала о случившемся, Кейти неотрывно смотрела прямо перед собой. Уильям Мелвилл даже не взглянул в ее сторону. Кейти совсем сникла. Он, несомненно, поверит всему, что скажет миссис Харпер, да еще и полицию вызовет. Одна только мысль о том, что ее с позором отправят в Ирландию, что она осрамила родителей… На глаза навернулись слезы, но она их сморгнула. Такого удовольствия они не дождутся.

Миссис Харпер закончила рассказ. Уильям взглянул на Кейти. Она глаз не отвела – в конце концов, стыдиться ей нечего. Ему было чуть больше тридцати, но из-за неприступного вида, седеющих висков и сшитого на Сэвиль-Роу костюма он казался старше. Он уставился на нее, будто присматривался. Потом перевел взгляд на миссис Харпер, все еще державшую Кейти за руку, и нахмурился.

– Энн, полагаю, молодую даму можно отпустить, – мягко пожурил он. – Вряд ли она сбежит.

Управляющая подчинилась. Потом Уильям обратился к Кейти, и его слова застали ее врасплох:

– Ну, Кейти, какого черта ты доставляешь миссис Харпер столько хлопот?

Он произнес это, слегка упрекая, как старый знакомый, и медлил, словно ожидая ответа. Кейти молчала. Она понятия не имела, о чем он говорит. Не дождавшись, он покачал головой и повернулся к миссис Харпер:

– Прошу прощения, Энн, но я точно знаю, что Кейти денег не крала. Видите ли, я сам дал ей эту купюру из шкатулки для мелочи, чтобы завтра утром, перед работой, она забрала из химчистки мои вещи. Обычно этим занимается секретарша, но ее не было.

Кейти не верила своим глазам: миссис Харпер неохотно пробормотала извинения. Почему он соврал? Кажется, с работы не выгонят, и лучше промолчать.

Миссис Харпер не задержалась. Явно униженная, она быстро пожелала Уильяму спокойной ночи и торопливо удалилась. Выждав, когда шаги управляющей стихли, Кейти повернулась к исполнительному директору.

– Зачем вы так?

Уильям беззаботно пожал плечами: он привык, что его приказам подчиняются, не задавая вопросов.

– У вас был такой несчастный вид, что захотелось помочь.

Она попыталась осмыслить его слова и наконец пробормотала:

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. – И резко добавил: – И чтобы ничего такого я больше не слышал. В следующий раз я этого не потерплю.

Кейти вдруг поняла, что он все еще считает ее виновной, и начала объяснять:

– Я не…

– Я всего лишь прошу, чтобы подобное не повторялось, – сурово прервал он.

Уильям вернулся к своей папке, давая понять, что разговор окончен. Кейти хотелось добавить что-то еще, но, быстро сообразив, что это ни к чему, она тихонько вышла из кабинета.

Она торопливо спустилась по лестнице и вышла на бодрящий зимний воздух. Тут бы облегченно вздохнуть – повезло, так повезло! – но происшествие ее почему-то угнетало. Ведь добрый человек, давший ей шанс, по-прежнему верил, что она воровка.

Месяц спустя поймали настоящего преступника. Охрана застала на складе Фиону Клифтон, когда та укладывала в рюкзак пять пар туфель. Судя по всему, ежемесячного денежного содержания от папочки не хватало, чтобы оплачивать растущую кокаиновую зависимость. Ее тут же уволили.

Справедливость восторжествовала, и Кейти получила второе, несколько чопорное извинение от миссис Харпер… и собственноручную записку от Уильяма Мелвилла с приглашением на ужин.

Он не просил держать их rendez-vous[1] в тайне. Однако Кейти ни словом не обмолвилась при других девушках, не желая давать пищу для сплетен. Она погрузилась в работу, вышла из магазина в семь и скоротала оставшийся час в ближайшем кафе.

Конечно, Кейти волновалась. Опыта общения с мужчинами у нее почти не было. Как и настоящего возлюбленного. Другое дело – поклонники. Она привлекала внимание поразительной внешностью: блестящие иссиня-черные волосы, белоснежная кожа и роскошные формы. Дома суровый взгляд отца отпугивал кавалеров напрочь. В Лондоне она чувствовала себя свободнее, однако из-за строгого католического воспитания свидания заканчивались одинаково: Кейти отталкивала жадные руки и угрюмо возвращалась домой. Она заранее решила: если со стороны Уильяма будут какие-то поползновения, сразу отправится домой, даже если в итоге ее уволят. В конце концов, она не такая.

Без пяти восемь она вернулась к магазину. Уильям уже ждал. «Рановато», – отметила она про себя. В синем кашемировом пальто он казался сказочно богатым. Она оглядела свое одеяние: в синтетической блузке с бантом и вельветовой юбке ниже колен она не была для него идеальной спутницей. Замялась, не зная, как к нему обратиться.

– Рад, что ты пришла, Кейти.

Глубокий приятный голос напомнил ей о собственном певучем ирландском акценте.

– Спасибо за любезное приглашение, мистер Мелвилл.

Он улыбнулся:

– Раз мы собираемся вместе ужинать, я настаиваю, чтобы меня звали Уильямом.

Она чуть-чуть замешкалась и улыбнулась в ответ:

– Благодарю вас… Уильям.

Кейти словно попала в сказку. Уильям привел ее в «Ритц», расположенный неподалеку от магазина. Судя по всему, ужинал он там часто. Поначалу, когда они вошли в ресторан, Кейти испугалась. Она обязательно совершит какую-нибудь глупость, ужасную оплошность. Но Уильям будто почувствовал ее страхи и сделал все, чтобы избавить от смущения. Он попросил метрдотеля найти столик в укромном уголке, вдали от любопытных глаз, и, наверное, уловил ее ужас при виде меню на французском языке, потому что предложил заказать за нее.

– Я тут бываю часто и знаю, что готовят хорошо, – мимоходом заметил он, явно желая избавить ее от любого конфуза.

После этого она немного расслабилась. Жадно поглощала каждый кусочек изысканных блюд – суп из омаров, говядину по-бургундски – и даже позволила налить небольшой бокал тщательно выбранного им бордо. Беседовать с Уильямом оказалось легче, чем она предполагала, – он искренне интересовался тем, что она говорила. Она неожиданно рассказала ему о том, как ее воспитывали, как ей скучно было дома; он в обмен поведал о давлении, о необходимости заниматься семейным бизнесом. Как ни странно, у них нашлось больше общего, чем можно представить.

В конце вечера он настоял, чтобы его шофер подбросил ее домой. Откинувшись на гладком кожаном сиденье «Роллс-Ройса» и наблюдая, как яркие огни Вест-Энда сменяются менее благоприятными для жизни кварталами Северного Лондона, Кейти размышляла, что запомнит этот вечер как один из лучших в жизни.

Когда они добрались до общежития, он, как истинный джентльмен, вышел из машины и открыл для нее дверь.

– Спокойной ночи, Кейти.

Он наклонился, чтобы поцеловать ей руку. Она ощутила, как губы коснулись ее кожи, и вздрогнула. Не говоря ни слова, Кейти побежала к дому, унося с собой воспоминания.

Планов встретиться снова они не строили. Однако в следующий четверг Кейти обнаружила записку от Уильяма в ящике для бумаг: он спрашивал, свободна ли она вечером. На этот раз она заколебалась. Он женат. У него дочка, которой полтора года. Про жену и ребенка он рассказал на прошлой неделе. Они жили в загородном поместье в Сомерсете. Будние дни он проводил в особняке в Белгравии, а по выходным навещал семью. Кейти понятия не имела, что для него значили приглашения, зато хорошо понимала, что они значили для нее. Одного этого было достаточно, чтобы отказаться.

Однако, несмотря на добрые намерения, в тот вечер, без десяти восемь, она стояла у входа в магазин. И снова он уже ждал и, завидев ее, улыбнулся.

– Сегодня пойдем в другое кафе, – сообщил он, когда они шли по улице. – Куда-нибудь… попроще.

Он явно имел в виду место, где на них не обратят внимания. Небольшое французское бистро оказалось, как он обещал, «попроще». Какой бы ни была причина выбора, там Кейти чувствовала себя более непринужденно.

Получив на следующей неделе очередное приглашение, она уже не удивилась.

Прошло два месяца. Каждый четверг они ужинали вместе. На первый взгляд казалось, что