Хозяйка молодильных яблок - Иви Тару

Доморад посмотрел на помощника, в который раз подумав, что побывав на краешке навьих полей, стал он умнее, сообразительнее как-то.

Мысль ему понравилась. Коня они отпустили, отошли назад немного. Кобылка постояла, пофыркала, потом пошла себе тихонько, а они и рады следом.

Долго ходили, у каждого дома, где лошадь останавливалась, надеялись, что вот – пришли. Но нет. Кобылка дальше копытами цокала.

– Что-то сдается мне, она нас впустую водит, словно смеется, – буркнул недовольный Доморад, думая, как там в лавке торговля без него, движется ли.

Краем глаза увидел, как женщина в нарядном шушунчике и высокой кике остановилась и на коня смотрит. Другой бабе дальше бы идти указал, но эта не простой смердкой гляделась, и разговор-то первая завела.

– Позволь спросить тебя, добрый человек, – поклонилась она, – где такого коня добыл?

– Нашел, – почему-то Доморад не стал сильно лгать. – А что, знаешь хозяина?

– Хозяйку знаю. Ищу ее тоже вот. Падчерица она мне. А тебе зачем? Никак сватов заслать хочешь? – она улыбнулась, но давая понять, что шутка ее слова.

– Можно и сватов, девка красивая у тебя. Если еще и рукодельница, то сразу и женюсь.

– Работящая, это да. Но сдается мне, не только в этом интерес твой. Будешь честным, так и я честна с тобой буду.

Доморад внимательно на нее посмотрел, прикинул. Мачеха, стало быть. Знаем, какие отношения меж падчерицей и мачехой в семье бывают. Значит, нет меж ними согласия.

– Да вот хочу у нее выспросить, откуда яблочки свои она взяла. Удивительно, как это в такое время они у нее оказались.

Велезара на него смотрела, прикидывала. Яблоки он ищет, значит, тоже понял, что почем. Значит, не придумала Улита, да и как придумать – новые зубы сами-то во рту не вырастут. Получается, противник он ей, но девку все равно найти надо, а она тут в городе никого не знает. Не самой же ей по улицам бегать искать. Да и Белянку надо на смотрины подготовить и на княжий двор отвести. Улыбнулась она, как умела ласково, глазами сверкнула.

– Про яблоки не скажу, сама не знаю ничего, но падчерицу тоже ищу, давай поможем друг другу. Велезарой меня зовут, а как твое имя?

Доморад назвался. Она снова улыбнулась.

– Ты лошадку к себе забери, Доморад, в конюшню поставь, да смотри хорошо. Милава к ней больше жизни привязана, за нее она к тебе сама придет. Ну, а как сыщется пропажа наша, там и подумаем, как быть, чтоб и тебе и мне польза большая случилась.

На том и расстались.

Глава 18. Встречи нежданные, встречи горькие

Невесело у Милавы на душе, а работать все равно надо. Да и не умела она кое-как дело делать. Мысли же о верном друге терзали душу. Как там Чубарка ее? Не обижают ли? Ничего, пусть потерпит, родная, скоро она ее выручит. Вот доберется до княжьего двора, найдет Стрижака, расскажет ему, какая опасность князю грозит, и попросит спасти Чубарку. Большего ей не надо. Да вот как попасть на тот самый двор? Перстня у нее больше нет, а без него ее и близко не подпустят.

Румяна вбежала в поварню, красная от беготни, но довольная.

– Пироги сегодня удались, все разобрали, еще просят. Давай опару новую ставить.

Они вытащили из голбца мешок с мукой, приготовили кадушку для теста, Румяна все болтала.

– Сколько же народу понаехало, страсть! Представляю, что у князя творится. Эту ж ораву всю прокормить требуется. Тут уже глашатаи кликали баб и девок на княжий двор приходить, в поварне работать и гостям прислуживать.

Весть Милаву обрадовала. Вот как она на княжий двор попадет. День прошел как одно мгновеньице, не присела ни разу, рук не покладая, все трудилась. Вечером еле до сеновала добрела. Уснула, как темным покрывалом укуталась. Без снов и видений. Под утро, правда, показалось, что рука чья-то ласково по голове погладила. Милава глаза открыла, шепнула:

– Матушка…

Но нет, конечно, не матушка, и вообще никого. Пусто на сеновале. Солнышко едва-едва вставать начало, и Милава встала. Собралась и раненько через весь город, пока люди спят, к детинцу побежала.

Стража у ворот дремала, прислонясь к стене, в обнимку с алебардами. Милава остановилась, покашляла, когда один из них глаз приоткрыл, поклонилась. Голову ее платок покрывал, она его загодя у Румяны выпросила, чтоб от жары голову уберечь. Так что в платке и переднике поверх сарафана выглядела она, как и надеялась, простой селянкой, что работу в город искать пришла.

– Чего тебе? – недовольно буркнул один страж.

– Так в поварню я. Хлеба печь, пироги… Не хватает там рук, что стряпать умеют.

– А чего со сранья пришла? Спят еще все.

– Так пироги в эту пору как раз месить начинают, – улыбнулась она, – как раз князь встанет, а ему уж свежий пирожок готов.

– Да пусти ты ее, – подал голос второй страж, – пусть идет, сама там кого ей надо ищет. Мы хоть доспим немного. Сейчас опять начнут невесты со сродственниками идти. Иди, девка. Как войдешь, терем княжий увидишь, так за ним пристройка большая длинная, вот туда тебе.

Вскоре Милава входила в избу, как и описывал ей стражник, большую длинную. Там гудело пламя в печах, стучали ножи по столам, нарезая овощи и прочее съестное. Мучная пыль в воздухе вилась в том углу, где хлебами занимались.

Милава разглядела толстого человека в однорядке и плетеном наголовне, что волосы прихватывал. Он ходил меж столов и только покрикивал на работников. Вот он Милаву увидел, но не удивился, рукой поманил.

– Из новых? В поварню прислали? Что делать умеешь?

– Хлеб печь, пироги, кулебяки, птички…

– Птички? – толстяк ухмыльнулся.

– Да, сладкие такие булочки, в виде птичек.

– А… ясно. У нас их горбыликами называют, а меня можешь Торопилой звать. По имени и характер, мне все быстро надо, чтоб сделано было. Ясно? Иди вон туда, помогай бабам.

Милава и пошла. Все утро она тесто месила, раскатывала, начинкой пирожки наполняла, противни в печь ставила и так без конца. Солнце еще толком не встало, а уж по двору княжьему выпечкой свежей запахло.

Прибежал челядинец в добротной однорядке, глазами повел, Торопиле рукой махнул.

– Князь встать изволил, заутрок требует.

– Так все готово. Самовар закипел, пироги с пылу с жару…

Челядинец смотрел, как Торопило накладывает пироги на огромное расписное блюдо.

– Больше клади, князь друзей потчевать будет. И это… дай мне из работников кого, все это