Хрустальная ложь - М. Эль

— Весело, как зубная боль, — буркнула Лилит, но её губы снова дрогнули в улыбке, которую заметили обе.

Луиза, видя это, стала настойчивой.

— Покажи мне его! Я хочу увидеть этого храбреца, который повадился на мою холодную кузину. Кто этот безумец, который решил, что он может выдержать твой характер?

— Он не здесь, хвала дьяволу. — Лилит покачала головой.

— Но ты же его видела! Опиши! Он красивый? Он сильный? Он такой же сумасшедший, как ты? — Луиза не унималась, её глаза горели любопытством.

Селина, как верная союзница, тут же добавила. — Он очень красивый. И очень сильный. И да, он абсолютно сумасшедший. Они идеальная пара.

— Мы не пара! — Лилит хлопнула ладонью по столу. — И он не сумасшедший. Он просто... наглый.

— Наглый, — повторила Луиза, — это уже лучше, чем "придурок".

Лилит сдалась. Она поняла, что эти две женщины, одна — её кровная семья, другая — её негласный друг в Нью-Йорке, объединились против неё. И, что самое страшное, ей было приятно это внимание. Что очень удивило ее холодную душу.

— Хорошо, — вздохнула Лилит. — Он высокий. Явно старше меня, про возраст не спрашивала. Платиновые волосы. Глаза... как лёд. И он умеет меня бесить.

— Лёд против льда, — прошептала Луиза. — Это будет эпично.

Селина и Луиза переглянулись через экран, и в их глазах зажёгся огонёк заговора. Лилит поняла, что её личная жизнь, которой она так тщательно избегала, теперь стала предметом обсуждения двух самых раздражающих женщин в её жизни помимо матери. И ей придётся с этим смириться.

…

Селина ворвалась в пентхаус, сбрасывая туфли прямо у входа, и тут же столкнулась с Виктором, который сидел в гостиной, просматривая какие-то документы при тусклом свете настольной лампы. Он поднял взгляд, в котором, несмотря на усталость, горел тот самый, всегда настораживающий, хищный огонёк.

— Где ты была? — спросил он, его тон не допускал возражений, но в нём не было злости, лишь привычка к контролю.

— У подруги, — небрежно ответила Селина, направляясь к кухне.

Упоминание имени сработало мгновенно. Виктор отложил бумаги, его поза стала напряжённой, заинтересованной.

— У Рихтер? И как она?

Селина усмехнулась, наливая себе воды.

— Устала, как чёрт. Ищет себе дом, чтобы купить. Говорит, хочет больше личного пространства.

Виктор усмехнулся, медленно откидываясь на спинку кресла. Его сестра, сама того не зная, была самым лучшим шпионом, который только мог быть. Она болтала о Лилит с таким восторгом и непринуждённостью, словно о самой близкой подруге, и Виктор понимал, что упускать эту информацию нельзя.

— Дом, значит? — протянул он задумчиво. — Интересно.

Виктор подождал, пока Селина, напевая что-то себе под нос, удалится в свою комнату. Затем он поднялся, подошел к окну, откуда открывался ошеломляющий вид на ночной Манхэттен, и набрал номер. Гудки были короткими, деловыми.

— Маркус, — его голос был низким, лишенным всяких эмоций, но в нем чувствовалась стальная воля. — У меня есть для тебя задача. Очень деликатная.

На другом конце провода раздался бодрый, но уважительный голос Маркуса, одного из самых дорогих и дискретных риелторов в городе.

— Виктор, добрый вечер. Слушаю внимательно. Деликатность — моя специализация.

— Отлично. Мне нужно, чтобы ты нашёл идеальный дом для одной дамы. Не для меня. Для неё. — Виктор сделал паузу, чтобы Маркус осознал вес его слов. — Она ищет просторный, уединенный дом в Бруклине. Не слишком броский, но с характером. И чтобы он был в непосредственной близости от моего адреса. В радиусе пяти-семи кварталов, не больше.

Маркус, профессионал до мозга костей, не задал лишних вопросов о том, почему его клиент ищет дом для кого-то другого, и почему именно в этом районе.

— Понял. Уединенный, с характером, Бруклин, рядом с вами. Есть ли какие-то предпочтения по стилю?

— Да. Старый кирпич, возможно, бывший склад или лофт, переделанный в жилой дом. Что-то, что не кричит о роскоши, но имеет историю. И главное — чтобы в нём была возможность оборудовать тир. Подвал, или пристройка, это неважно.

Маркус присвистнул.

— Тир? Необычно. Но выполнимо. И что самое важное, Виктор?

Виктор усмехнулся, глядя на отражение своего лица в стекле.

— Самое важное, Маркус, это то, что она не должна знать, что этот поиск как-либо связан со мной. Ты должен появиться в её поле зрения как независимый, лучший в своём деле специалист, который просто случайно наткнулся на идеальный вариант. Она должна думать, что это её собственное, независимое решение.

— А имя дамы?

— Лилит Рихтер. Она сейчас, вероятно, сама просматривает объявления. Тебе нужно перехватить её, предложить что-то настолько идеальное, чтобы она забыла обо всех остальных вариантах. И, Маркус, — Виктор понизил голос, — цена не имеет значения. Но сделка должна выглядеть абсолютно чистой и рыночной. Никаких подарков. Она слишком горда для этого.

— Я понял, Виктор. Полная дискретность, идеальный дом, тир и... убеждение. Я займусь этим прямо сейчас. Я найду ей дом, который она не сможет не полюбить.

— Уверен, Маркус. Уверен. И помни: это не просто сделка. Это... личный проект.

Виктор повесил трубку. Он вернулся к креслу, но уже не стал смотреть документы. Он смотрел в окно, его губы растянулись в тонкой, хищной улыбке. Он знал, что Лилит ищет свободу и уединение. Он даст ей это. Но он также даст ей себя — в качестве неизбежного, раздражающего соседа.

Глава 12

Столица всегда дышала теплом. Не просто солнечным — семейным. Тем самым, которое вплетается в запах свежей выпечки, в звон бокалов на ужине, в шелест страниц старых книг под утро. Это было тепло, которое не зависело от погоды, а исходило от людей.

Именно таким был дом Андрес. Белый камень, обвитый плющом, широкие террасы и балконы, с которых открывался вид на синий океан, и внутренний двор, где всегда пахло розмарином, базиликом и цветущими апельсиновыми деревьями. Вилла была не просто зданием, а крепостью, наполненной жизнью.

Валерия, или просто Лери, как звали её дома, — бегала босиком по нагретым солнцем каменным плитам. Это было её вечное нарушение правил. Дед Валериан всегда ругался, но с неизменной любовью в голосе:

— Piccola strega, опять без обуви! — (маленькая ведьма). — Ты же простудишься, angelo mio!

А она в ответ лишь заливалась смехом, звонким, как колокольчик, бросаясь в его сильные объятия.

Валериан Андрес был легендой. Он выглядел молодо — слишком молодо для того, чтобы быть дедом, но его глаза цвета океана, глубокие и проницательные, выдавали мудрость и опыт. Высокий, статный, с седыми прядями в густых черных волосах, он был тем, кого уважали даже враги. Он мог одним взглядом