Хрустальная ложь - М. Эль

Никто не осмелился сказать: «Госпожа, он мёртв». Это было бы равносильно самоубийству.

— Все камеры, — приказала она. — Все свидетели. Все записи со спутников. Любые слухи. Все базы данных. Выверните Нью-Йорк наизнанку.

Она сделала вдох — дрожащий, но ровный, почти пугающий своей собранностью.

— Отчёты — мне. Лично.

Рико попытался шагнуть к ней, его лицо выражало тревогу.

— Госпожа… вы…

— Молчать.

Он замер, покорный её приказу, но не скрывая беспокойства.

Марко тихо сказал, его голос был глухим. — Если… если потребуется помощь…

— Если потребуется — обращайтесь к Селине Энгель. Или ко мне напрямую.

— К вам? — Марко недоверчиво моргнул. — Но… госпожа… вы…

И тут её голос сорвался. Не криком, а глухим, рваным звуком, который был ещё страшнее.

Валерия провела рукой по лицу — ладонь дрожала, дрожь передавалась по всему телу.

— Я… справлюсь.

Она осмотрела каждого из них, её взгляд был пустым, чужим. Голоса её она не узнавала, он был чужим, сломанным.

— Я не потеряю его. Вы слышите? Не потеряю.

Её люди молчали. Многие отвели взгляд — им было больно смотреть на неё, на её сломленность. Она вдруг засмеялась — истерично, сухо, будто рвалось что-то внутри, как треснувшее стекло.

— Рико.

Она подошла к нему вплотную, её глаза горели безумным огнём. — Если… если найдёте что-то… хотя бы след…

Голос сорвался, она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

— Сообщи. Или я лично сожгу всех, кто скрывает хоть грань информации. Я буду пытать каждого, кто посмеет солгать.

Рико сглотнул. — Да, госпожа…

И впервые за всю жизнь он звучал испуганно. Её люди — её. Опасные, жестокие, но свои — смотрели на Валерию как на хрупкую грань между жизнью и безумием, понимая, что она может переступить черту.

Снег всё шёл. Крупными, невинными хлопьями. Как будто мир решил укрыть собой руины, чтобы она не видела, что осталось от склада. Но Валерия видела. Видела до последнего болтика, до каждого куска металла, торчащего, будто сломанные кости. Она сидела прямо на бордюре, закуривая очередную сигарету. Слёзы уже высохли — теперь глаза были пустыми, словно выжженными. Она даже не дрожала от холода. Её дрожь была глубже — доходила до костного мозга, до самой души.

Машины подъехали тихо, как тени. Но она почувствовала. Его люди? Нет. Не тот ритм шагов. Не та энергия. Не тот воздух вокруг.

Она подняла голову.

И увидела его.

Алана.

Брата. Он повзрослел. Сильно. Стал выше, мужественнее за эти четыре года, что они не виделись. Снег на чёрном пальто. Бледное лицо. Взгляд — смесь боли, страха и ярости, которую он пытался сдержать.

Он увидел её состояние — растрёпанную, босую в снегу, сломленную — и замер. Секунда — и в его глазах мелькнуло что-то детское, то самое, что было много лет назад, когда Валерия зашивала ему локоть после очередной драки.

— Лери… — голос дрогнул, полный нежности, тревоги и невысказанного сочувствия.

Валерия отвела взгляд обратно к дымящимся развалинам.

— Уходи.

Он подошёл ближе. Её люди, почувствовав угрозу, тут же достали оружие, направляя его на Алана и его людей.

— Лери, ты не должна...

— Уходи, — она даже не повернулась. — Мне плевать, что тебе велели. Уезжай блядь.

Алан тяжело вздохнул, сел рядом на корточки, игнорируя наведённые на него пистолеты, пытаясь поймать её взгляд.

— Я слышал новости… — он сглотнул, его голос был низким и хриплым. — Виктор… мёртв.

Сигарета выпала из её пальцев, упав на снег, но лицо не дрогнуло.

Она медленно повернула голову к брату.

— Повтори.

— Лери…

— Повтори.

— …Он не вышел из здания. Никто не выжил.

Его голос дрогнул, но он заставил себя произнести эти страшные слова. Она смотрела на него так, будто видела не брата, а пустоту, словно он был лишь предвестником небытия.

И резко — улыбнулась. Безумно. Жутко.

— Ты ошибся.

— Лери…

— ОН. ЖИВ.

Валерия ткнула пальцем ему в грудь, её палец был как кусок льда.

— И я его найду. Даже если весь этот грёбаный континент придётся сжечь.

Алан потер лицо ладонью, его терпение таяло.

— Ты не в себе. Поедем домой.

— Я сказала...

Он не дал ей закончить. Просто поднял её — так, как когда-то она сама поднимала его с земли, когда он падал в драке. Она забилась, ударила кулаком его по плечу, но в этом не было силы.

— Поставь! Меня! Назад!

— Нет.

— Алан, я убью тебя! — закричала она, её голос был полон ярости и бессилия.

— Привыкай. — Он закинул её руку себе на плечо, прижимая к себе, его объятие было крепким и непоколебимым. — Ты орёшь на меня с десяти лет.

— Я НЕ ПОЕДУ!

— Поедешь, — прошипел он в её волосы, чувствуя её дрожь. — Всё. Хватит. Я не дам тебе здесь сдохнуть.

Рико шагнул вперёд, его рука уже лежала на кобуре. — Эй! Ты куда её...

Алан поднял на него глаза — ледяные, угрожающие, полные клановой власти.

— Я глава Андрес. И сейчас я делаю то, что должен. Она в истерике. Она себя угробит. А я не допущу. Отставить.

Он оглядел всех, его глаза были холодными и стальными, без тени сомнения. В руке он держал пистолет, направленный на толпу верных Виктору клану бойцов. — И если кто-то попробует остановить меня — я выстрелю.

Рико шагнул ближе, доставая своё оружие, его лицо было искажено яростью. — Поставь госпожу на место. Она не ваша.

Алан не колебался ни секунды. Выстрел разорвал тишину. Рико крикнул от боли, падая на снег, хватаясь за простреленное колено.

Валерия, видя это, прокричала, её голос был полон ужаса и гнева. — Не смей! Не смей их трогать! Пусти!

Джей кинулся к раненому Рико, а подчиненные Алана уже преградили дорогу к машине, образуя плотное кольцо. Никто не мог к ним подойти, хотя многие пытались прорваться, крича и протестуя.

Диего крикнул, поднимая руки вверх, понимая, что их слишком много, что любое сопротивление обернется кровавой бойней. — Глава, мы вернем вас!

Валерия пыталась вырваться из стальных объятий брата, колотила его по груди, но сил не было.

— Сообщите Люциану! Я не уйду! Алан, блять, пусти! Это мои люди! Это мой дом! Это мой муж, я должна найти его! — у неё началась истерика, её голос срывался на крик, слёзы текли по щекам.

Он вынул из кармана тонкий шприц, сверкнувший в свете фонарей. Валерия почувствовала неладное и попыталась рвануться, но сил не было. Она была обессилена горем и шоком.

— Алан, я вас уничтожу! — прохрипела она, её глаза горели яростью.

— Прости, — прошептал он, его лицо было лишено эмоций.

И ввёл ей снотворное в