Чужая невеста. Тайна Драконьих земель - Анна Ланц

– Сегодня слуги жаловались, что ты разговаривала сама с собой в саду. – Эридан ненадолго замолчал. – Айла, прошу, просто позволь мне самому разобраться с проблемой. Не начиная обвинять всех подряд.

Сердце глухо стучало. Обида переполняла меня. А может, это была ревность? Эридан был так очарован Селеной, что даже не стал слушать мои доводы, обвинив во всем меня же. Приплетя к этому какие-то небылицы.

Тем временем мы дошли до моей комнаты.

– Айла, – дракон потянул руку, чтобы коснуться меня.

Я отпрянула. Сейчас мне не нужны были его прикосновения и его жалость. Гнев бурлил внутри, в груди все сжалось. Он верил ей. Ей, а не мне. Я для него просто чужая, как и для всех в этих землях.

– Спокойной ночи, Эридан, – бросила я и захлопнула дверь у него перед носом.

В ту ночь я почти не сомкнула глаз, пытаясь унять рой мыслей.

«Что ж, пусть сам во всем разбирается», – со злостью думала я. Больше не буду его ни в чем его переубеждать. Но эта мысль вместо облегчения принесла новую волну боли. Не будет ли потом слишком поздно?

Неужели мои слова не стоят того, чтобы хотя бы прислушаться к ним? Почему обаяние Селены настолько сильно? Может, она все же его любовница?

Когда первые эмоции улеглись, я принялась обдумывать странное заявление Эридана. Служанки видели, как я разговаривала сама с собой. Нет, у меня имелись странные привычки, но озвучивать мысли вслух среди них точно не было.

Я вспомнила встревоженные взгляды служанок во время моего разговора с Агатой в саду. А что, если они не видели ее? От догадки по телу пробежала дрожь.

Нет. Это невозможно. Призрак? Такого просто не бывает.

Хотя до недавнего времени я и в драконов в человечьем обличье не верила, считая, что они не больше, чем просто огромные хищные птицы.

Но в этих землях, спрятанных от чужих глаз горами, казалось, было возможно все.

«Нет, – настойчиво шептал голос разума. – Призраки – это лишь страшилки, которые крестьянские дети рассказывают возле костра».

Но память подкидывала мертвенно-бледное лицо Агаты, выцветшие глаза и ее странную рваную манеру двигаться. А еще загадочную мелодию или звон колокольчиков, что всегда предвосхищали ее появление.

Нервно меряя комнату шагами, я судорожно вспоминала все, что говорила мне женщина, пытаясь найти смысл во фразах, которые до этого мне казались бессмысленными.

Нас связывает узел…

В нашем роду…

Слушай кровь…

Значило ли это, что Агата была моей родственницей? Дальним предком? Но откуда в этих землях мои предки? Я родом из маленького княжества в предгорье. Или я чего-то не знаю?

Агата просила освободить ее. Но как? Отчего?

Вопросов становилось много. Слишком много, а вот ответы только еще предстояло найти.

Проси помощи у солнечного дитя, что целовано ночью…

Я бросила бессмысленную ходьбу и опустилась на кровать. Устало потерла виски. Что ж, надеюсь, что неведомое дитя расскажет мне больше. Главное – найти его и узнать.

Придя к этому умозаключению, я зарылась в одеяло и уснула.

К завтраку меня никто не разбудил, поэтому проснулась я далеко за полдень. Солнце стояло высоко над горами, заливая спальню ярким светом.

Я быстро собралась и спустилась на кухню, где попросила у сердобольных кухарок кусок мясного пирога для себя, да корзину свежих овощей для Вихря.

– Не пристойно юной невесте императора вот так на бегу перекусывать, – охала седоволосая женщина в белоснежном фартуке, с жалостью поглядывая на меня. – Может, я распоряжусь накрыть вам в обеденном зале?

Я легкомысленно отмахнулась, откусывая большой кусок от пирога. Есть на бегу мне было не привыкать.

Отец, занятый работой и княжеством, часто обедал у себя в кабинете. Я же, несмотря на возмущения няньки, хватала что-то по-быстрому и убегала обратно к друзьям, Тарену или своему скакуну.

При воспоминании о доме сердце грустно сжалось. Драконьи земли уже заняли место в моей душе. Я была поражена их особенной красотой.

Но вчерашнее равнодушие Эридана к моим словам напомнило мне, что я здесь чужачка. Даже новоявленный жених не воспринимал меня всерьез. Хотя мне начинало казаться, что между нами рождается нечто теплое. Но, должно быть, Селена была для него важнее.

Я тряхнула головой, скидывая наваждение, и приняла корзину из рук кухарки.

– Спасибо.

– Я тебе еще пирожков положила да морсу клюквенного. Сама ягоды собирала на болоте.

Я благодарно улыбнулась женщине и поспешила в конюшню.

Вихрь стоял в стойле, переступая в копыта на копыто. На душе сразу стало легче.

– Ну здравствуй, мой хороший! Ты сегодня выглядишь гораздо лучше. И даже смог подняться!

Конь повернул ко мне голову, его уши дернулись, а ноздри зашевелились, втягивая знакомый запах.

Я зашла в стойло и опустила корзину на тюк сена.

– Смотри, что я принесла.

Я достала морковку и протянула ее Вихрю. Его мерное, довольное похрустывание заставило меня широко улыбнуться.

– Вот так, – я провела рукой по шее, зарываясь пальцами в шелковистую гриву. – У тебя отменный аппетит. Еще немного, и мы будем скакать по полям навстречу ветру.

Следом я достала из корзины пару кусочков яблок. Вихрь сразу потянулся к ним.

Скакун быстро шел на поправку, и эта мысль согревала душу.

Веселый лай ворвался в конюшню. Балто.

Я вышла из стойла, чтобы погладить пса. Тот тыкался в руку, всем своим видом демонстрируя радость от встречи. Вслед за собакой в дверном проходе показался его хозяин.

– Вано! – Я приветственно махнула рукой. – Ты видел? Вихрь уже уверенно стоит на своих ногах.

– Да. Боги оказались милосердны. – Парень подошел ко мне.

– Угощайся. – Я указала на корзину. – Кухарка положила мне с собой пирожков. Бери, пока не остыли.

Вано переминался с ноги на ногу, явно смущаясь брать у меня еду. Но облизнулся, вдыхая аромат.

– Не могу, Айла. Неправильно конюху у княжны еду брать.

Я весело рассмеялась.

– Почему неправильно? Ты целый день трудишься. А у меня все равно пирожки пропадут. Не выбрасывать же.

– Спасибо! – тихо проговорил Вано, но поколебавшись, добавил. – А можно я угощу сестренку? Она очень любит выпечку.

– Конечно. А где она?

– Гуляет в поле с лошадьми. Сейчас ее позову.

Вано вышел из конюшни, но очень быстро вернулся в компании девчушки. На вид ей было лет четырнадцать. Еще не девушка, но уже не ребенок. Хрупкая, с тонкими