Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

Что бы там ни было, но ради спасения Фила нужно хотя бы попытаться, нужно спешить, не зря же ей были все эти видения и сны, часы из дома Полянских с бегущими стрелками! И Лёху не стоит напрягать, пусть спокойно сдаёт экзамены, потом подтянется, если на то будет желание.

Ровно в шесть утра Лина подскочила с кровати и принялась собираться в дорогу. Достала рюкзак и наспех покидала в него пару футболок и сменное бельё, зубную пасту с щёткой, спортивный костюм, бросила пачку печенья и леденцы — первое, что попалось ей под руку в кухонном шкафу. Если она всё же ошибается, и Филиппа на даче нет, то можно обернуться одним днём и к вечеру быть дома.

Лина быстро добралась до вокзала и даже успела на одну из первых электричек. Вагон оказался полупустой. В этот ранний час в будний день большая часть пассажиров стекалась в Москву. Лина расположилась у окна, бросив рюкзак на соседнее место и обозначив на всякий случай личное пространство. Мерный стук колёс укачивал её, и она задремала, чуть не проспав нужную остановку, но доехала до места без приключений. Несмотря на бессонную ночь чувствовала она себя бодро и свежо. Её не покидало ощущение, что она на верном пути. При одной только мысли о том, что скоро она найдёт Филиппа, кровь приливала к щекам, и учащённо билось сердце.

От полустанка по деревенской дороге к дачному посёлку потянулась небольшая вереница пассажиров. Дача была недалеко — всего каких-то двадцать минут ходьбы. Лина бодро зашагала по тропинке.

От чистого воздуха кружилась голова, наверное, сказывались душные дни, проведённые взаперти в московской квартире. Повсюду буйствовала зелень, цвели тюльпаны в палисадниках, а луг за деревенскими домиками, что тянулся вдоль трассы, казался пёстрым ковром, усыпанным полевыми ромашками и васильками, и благоухал, как райский цветник. От удовольствия быть в любимом местечке Лина замедлила шаг, прикрыла глаза и прислушалась к звукам природы.

Где-то в траве стрекотали кузнечики, нежно жужжали шмели, носились стрекозы, и раздавалось вольное, едва уловимое позвякивание, будто ветер рисует музыку, запутавшись в хрупких струнах паутинки. Лина, опомнившись, снова продолжила путь, вовсе не сомневаясь в добром исходе дела.

Чем ближе она подходила к посёлку, тем сильнее натягивались нервы, тем ощутимее в груди вибрировал страх и дрожали коленки, а звенящая красота пейзажей больше не впечатляла. В голове оставалась единственная мысль: только бы застать Филиппа на даче. «Пожалуйста, Филипп, пожалуйста, будь там!» — умоляла она небо, представляя его улыбку при встрече и удивлённую радость в глазах.

Уже у дома Альтман Лину будто молнией пронзило. Ключи от дачи! Она притормозила и быстро обыскала карманы и закрома рюкзака. Похоже, что связка ключей так и осталась лежать на столике в прихожей. Теперь во двор можно проникнуть только в калитку в заборе между дворами Альтман и Полянских. «Растяпа», — посетовала Лина, ругая себя за рассеянность и беспечность, и двинулась к соседскому дому.

Сквозь ажурную зелень листвы показалась крыша с фигурными башенками и часть второго этажа с витражными окнами. Утреннее солнце искрилось в стёклах, делая мозаику ярче, контрастнее и отчего-то тоскливее. Издалека они походили на нечто гротескное, однако по мере приближения вычурная палитра цветов вырисовывалась в знакомые картинки: яблоневый сад в спальне Филиппа, девушку с виолончелью — в спальне дяди Эдика и тёти Марины, даже в подсобке узкий оконный проём заполняла абстракция из разноцветных стёкол, напоминающая один из витражей в католическом костёле. Лина привычно разглядывала их, тщетно пытаясь уловить хоть какую-нибудь зацепку — следы пребывания в доме Филиппа.

Но вот взгляд упал на окно в гостевой. Распахнутое настежь, оно зияло темным, мрачным провалом и невольно наводило оторопь. Лина ускорила шаг, толкнула калитку и, затаив дыхание, быстро направилась к дому. Вдруг под ногами что-то хрустнуло, будто она наступила на колотый лёд.

Лина присела на корточки и пригляделась. Повсюду в траве, на мощёной дорожке валялись битые стёкла. Розовые, фиолетовые, жёлто-зелёные… Она без труда узнала в них фрагменты витража: каменную вазу с цветком в хранилище дракона. По телу пробежала колкая дрожь, в груди шевельнулся страх.

— Филипп, — прошептала она, сама не узнавая свой голос, вскочила на ноги и взбежала по ступенькам крыльца. Дверь оказалась незапертой, и Лина вошла в холл.

Несмотря на ясное тёплое утро в доме было сумрачно и прохладно. Лина поёжилась, озираясь вокруг, и прислушалась к шорохам дома. Нет, никаких признаков жизни она не замечала, только разруху и грязь после майского квартирника. Ей вдруг послышались быстрые шаги на втором этаже и лёгкий стук двери.

— Филипп, — громко окликнула она, но в доме снова стало глухо, как в могиле. А может, сюда проникли воры⁈ Не мог же Фил уйти и оставить дверь открытой?

Лина осторожно продвигалась вперёд, стараясь не зацикливаться на страхах. Каждый шаг отдавался мягким эхом где-то под потолком. Статуэтки, гравюры, книги, домашний кинотеатр — всё оставалось на прежних местах, а потому версия о ворах была неубедительной.

Полумрак окутывал стены и мебель, в углах шелестели серые тени, но вот сквозь прореху в шторах в комнату прокрался солнечный луч, ударил в настенную тарелку с деревенским пейзажем, словно кто-то специально сверкнул фонариком, заставив Лину вздрогнуть.

Она обернулась с опаской, не успев испугаться всерьёз, однако позади никого не оказалось. «Что за чертовщина?», — подумала Лина, разглядывая стену с декоративными штучками.

И вдруг ей на глаза попались часы: они притаились в тени, среди гравюр и расписных тарелок. У Лины дух захватило от осознания, что она не ошибалась. Это ведь те самые, что снились ей в недавних кошмарах? Она, подобравшись ближе, приподнялась на носках, дотянулась до циферблата и сдунула пыль. Так и есть — золотые стрелки на тёмной полировке, дремлющий маятник. Она едва сдержала удивлённый вскрик и рванула по ступенькам на второй этаж, ведь таких совпадений не бывает!

Гостиная оказалась пуста, как и все комнаты на этаже, в них всё так же творился бардак, однако в комнате с разбитым окном явственно ощущалось недавнее присутствие человека. Смятые простыни на кровати, разбросанная одежда на полу, влажная от пота подушка, ещё хранившая тепло её хозяина.

Лине стало неловко, будто она вмешалась во что-то интимное, личное. Она вмиг ощутила, как стыдливо наливаются жаром щёки. Однако, быстро поборов сомнения, решила продолжить поиски