Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

и вышла в коридор. Ей почудилось, будто за дверью душевой шумит вода. Она подкралась ближе и напрягла слух: тот, кто находился в доме, принимал душ. Лина вернулась в гостевую и собрала одежду с пола: влажную футболку, джинсы… «Это ведь точно Филипп?» — засомневалась она, сложив аккуратную стопку из вещей на край кровати. Кто бы там ни был, а Лина решила ждать.

* * *

Он мылся долго, слишком долго, Лине показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем дверь в душевую отворилась, и на пороге появился он — исхудавший, с полотенцем на бёдрах, с мокрыми, свисающими до плеч волосами, вьющимися вокруг осунувшегося лица. На бледных щеках и крыльях носа ярче обычного выделялись рыжие веснушки. Отчего-то эта примечательная особенность Фила взволновала Лину до глубины души, взволновала и обезоружила, и слова вмиг растерялись.

Филипп остановился в дверях, явно ошарашенный встречей. В его глазах сменилась целая гамма чувств: испуг, удивление, радость, сомнение и страх. Но он тут же расправил плечи и попытался улыбнуться, однако уголки его губ взволнованно дрогнули.

Первый порыв броситься к Филиппу на шею и задушить в объятьях схлынул так же быстро, как и пришёл. Лину отрезвила его почти неприкрытая нагота. Она лишь утёрла слёзы, предательски скатившиеся по щекам и, затаив дыхание, разглядывала Фила. Его худоба вовсе не портила общего впечатления, она лишь добавила облику мрачности и отстранённости, но Фил по-прежнему был красив. Он стал похожим на юного себя, таким, каким и запомнила его Лина при расставании несколько лет назад.

— Филипп… — только и смогла выдохнуть она, сцепив дрожащие пальцы в замок.

— Привет. — Щёки его слегка порозовели, а улыбка поблекла. Он привалился плечом к дверному косяку и быстро отвёл взгляд.

— Я так рада, что нашла т-тебя. А ты… разве не рад мне⁈

Филипп прочистил горло и нахмурился.

— Рад, конечно, рад. — Слова прозвучали вяло, скорее безжизненно, но в них сквозила едва уловимая эмоция. Отчаяние⁈ Надежда⁈ — Как ты тут вообще? Ты вроде в Германию собиралась? Как ты нашла меня?

— С-собиралась… — запинаясь от неловкости, пробормотала Лина. — Но мне приснились часы, и я решила… то есть я подумала… что если я буду рядом, то ты… и ч-что тебе больше некуда ехать, кроме как на дачу.

— М-м-м. — Филипп оттолкнулся от косяка и направился в сторону гостевой. Лина, озадаченно кусая губы, шагнула следом.

Фил полез в рюкзак, достал чистую футболку и трусы, без стеснения швырнул их на кровать и только потом вынул джинсы.

— Я оденусь, ладно? — бросил он Лине, не оборачиваясь.

— Д-да, конечно. — Она, спохватившись, вышла из гостевой. От осознания, что всё идёт совсем не так, как ей представлялось, горло сдавил горький комок слёз. Будто и не было той романтической ночи под луной. Не было ничего.

— Можешь зайти, я одет, — тихо позвал её Фил.

Лина собрала всю волю в кулак, чтобы не расплакаться, и вошла в гостевую. Филипп сидел на краю кровати, устало свесив голову и нервно притоптывал босой ступнёй, будто только и ждал её капитуляции. Между ними чувствовалась напряжённость. Лина присела на небольшом расстоянии, и потёрла ладонями коленки, ей так хотелось всё изменить, быть ближе, обнять и утешить его, но она отчего-то не решалась.

— Филипп, я… — начала было Лина, но он перебил её, не дослушав.

— Так почему ты не уехала? — Он поднял голову и посмотрел на неё в упор, как ей показалось, неприветливо и холодно.

— Значит, не рад, — расстроенно констатировала Лина. Для неё ответ был очевиден, и она недоумевала, почему Филипп спрашивает. — То есть я с лёгкостью должна была забить на тебя и лететь в Германию, так получается? — начала заводиться Лина. — Почему ты не брал трубку? Почему скрывался? Ты даже не представляешь, сколько всего я передумала. Искала тебя, мучила Лёху, Макса, а ты… вы… Выходит, вы специально с ним сговорились?

— Лин, прости, я не хотел, чтобы ты видела меня таким. Это просто… днище, — измученно бормотал Филипп. — Оказалось, что всё гораздо сложнее и мне нужно больше времени. Я просто завис где-то на перепутье, и мне хреново. Сколько ещё так продлится, я не знаю, и я не хочу перекладывать свои проблемы на тебя, не хочу, чтобы ты страдала! Вообще ничего не хочу. И тебе не стоило сюда приезжать…

— Что ты такое говоришь, Филипп? Как ты можешь! Не смей решать за меня, я сама разберусь, что для меня важно, а что нет. И знаешь, что? Ты ведёшь себя как девчонка, как размазня. Ты обещал бороться, и что на деле? Так быстро сдулся?

— Хватит, замолчи! Пожалуйста, замолчи! — Фил простонал, обхватив руками голову.

— Выходит, что всё было зря? Все наши разговоры о будущем, мечты? — всхлипнув, она накрыла лицо ладонями.

— Лин, послушай… — Фил резко поднялся и заходил по комнате. — Я и так кругом виноват, и мне не нужно никаких жертв, я как-нибудь сам. Я правда думал, что на деле всё будет гораздо проще, но я вымотан, я забыл, что такое нормальный сон, меня шиза накрывает, мне кажется, что я медленно схожу с ума… совсем как… — Он тут же осёкся и с силой саданул кулаком об оконную раму. Осколки зазвенели и посыпались на пол, Фил зашипел и потряс рукой, от кисти к запястью скатилась алая струйка крови.

— Ты порезался, сильно? — ахнула Лина, и тут же вскочив, метнулась к нему. — Дай посмотрю.

— Ерунда, заживёт как на собаке. — Он убрал руку за спину и отступил на шаг.

И этот жест задел Лину за живое, он будто сторонился её, боялся обжечься, или что там ещё?

— Лин, лето только начинается, — с дурной ухмылкой продолжил Фил, — ещё не поздно, лети в свою Германию и оторвись по полной. Не стоит тратить время на такого конченого придурка, как я.

— Вот, значит, как? — Лина шумно выдохнула. — Тебе, похоже, нравится вязнуть в своей болезни? Нравится ныть и смаковать? Ну и пожалуйста, сколько угодно. И я скажу, зачем я здесь. Я искала тебя, хотела помочь! Я готова бороться вместе с тобой! Вместе — против твоей болезни!

— Оставь меня, прошу, хотя бы на время оставь, — цедил он сквозь зубы.

Его слова больно