Какие планы на Рождество? - Карен Понт

Глава 15

Через 30 минут

(да, именно столько понадобилось, чтобы отряхнуть снег, а вы как думали)

Все конкуренты уже пересекли финишную черту, когда наконец-то появляюсь и я, таща за собой санки.

— А мы уж начали беспокоиться, — с теплотой в голосе говорит Элен.

— О, не стоило. Я всего лишь любовалась пейзажами. Виды такие шикарные, что глупо во время спуска на полной скорости не улучить минутку и не восхититься.

— Так ты грохнулась? — тревожится Давид.

— Вовсе нет! Я застыла в снежной стене, а это совершенно другое дело, — полусерьезно-полушутя отвечаю я.

Нет смысла отрицать очевидную нелепость моего положения. К тому же я всегда первая готова посмеяться над собою.

Маделина от души хохочет, а следом за ней и все остальные.

— А я-то боялась, что ты привезешь с собой какую-нибудь унылую брюзгу, так что задолжала тебе извинение. — Маделина смотрит на Давида, искренне улыбаясь. — Я очень рада, что ты встретил Полину. Она мне очень нравится.

— Спасибо, сестренка. Она и мне самому тоже очень нравится.

А, это он обо мне, серьезно? И почему мне вдруг кажется, что внутри у меня запорхали бабочки?

— А ведь она могла ушибиться, — вмешивается Донован, — а ты не дал мне научить ее даже основным маневрам…

Прежде чем Давид успевает открыть рот, Маделина уже одергивает их:

— Нечего начинать все заново. Вы оба просто невыносимы. Полина, пойдем-ка, приглашаю тебя отпраздновать твой почти премьерный спуск на санках за чашкой горячего шоколада.

Тут же хватает меня за руку и, уводя от всех, тащит к чайному домику, как я догадываюсь по вывеске внизу.

— Но как же все остальные?

— За них не беспокойся. Они уже взрослые, сами найдут чем заняться. А вот ты сейчас расскажешь мне, как здесь оказалась и с чего строишь из себя подружку моего брата.

Мы обе сидим за столиком перед двумя дымящимися чашками горячего шоколада, окруженными мини-маршмеллоу, и я надеюсь, что она сменит тему. Но, видимо, я ее слишком плохо знаю.

— Итак, что за причины заставляют тебя ломать комедию?

— Не пойму, о чем ты вообще, просто мы с Давидом вместе недавно. Но…

— Я его сестра и прекрасно знаю, как он держит себя с девушками. И понятно, что с тобой он ведет себя совершенно не так.

— То есть? — спрашиваю я с чуть более живым интересом, чтобы врать в дальнейшем было удобнее.

— С тобой ему легко, он расслабленный.

— Ах да. И это объясняет, почему мы не пара. Быть расслабленным и чувствовать себя непринужденно — и впрямь подозрительно. Определенно, это даже тревожно.

Она смеется.

— Ты бы поняла, если б видела Давида влюбленным. Тогда он становится таким неуклюжим, неловким, а ко всему прочему еще и почти теряет дар речи.

— Значит, ты хочешь сказать мне, подружке твоего брата, что раз он счастливый и непринужденный — значит, он меня не любит. Ничего себе награда за мой спуск на санях!

— Согласна с тобой, звучит грубовато, но поскольку я уверена, что ты ему никакая не подружка, то и ничего обидного в этом нет. А кстати, я ведь вполне искренне сказала: я очень рада, что он привез сюда тебя, я на самом деле нахожу тебя очень симпатичной. Вот только я с самого утра перебрала тысячу гипотез. А поскольку я выгляжу как женщина, проглотившая монгольфьер, то имею право знать!

— А как это связано?

— В общем-то никак. Но раз уж я облюбовала для себя роль беременной женщины, то хочу козырять этим всегда и везде.

Определенно, Маделина мне очень нравится, пусть даже ей потребовалось всего несколько часов, чтобы разгадать наш обман.

— Это немного неловко объяснять, да и потом, я ведь обещала…

— Я не скажу ничего, — прерывает она. — И ты тоже, Гринч, смотри не проболтайся, я тебе приказываю. — Это она своему животу. — Вот видишь. Он будет нем как рыба.

— Ладно, ты права. Мы не пара.

— Так я и знала! — восклицает Маделина с таким видом, будто несколько секунд назад еще сомневалась.

Кажется, я поддалась на ее провокацию.

— Он тебе заплатил? Ты актриса? — спрашивает она.

— Нет, он мне не платил, и нет, я не актриса. Я правда издаю путеводители и пособия. И мы действительно живем в одном доме.

— Но тогда как же ты здесь оказалась?

— Ну, скажем, я попала в одну весьма щекотливую ситуацию, речь о видео немножечко провокационного типа…

— Он что, тебя шантажирует? — Она чуть не давится полусъеденным кусочком маршмеллоу.

— Нет! Ничуть! Я наделала кое-каких глупостей. А Давид, скажем так, хранитель снятых кадров системы видеонаблюдения. Когда я узнала об этом, то сказала ему, что готова сделать все, что ему угодно, только бы он их стер. Вот он и потребовал, чтобы я с ним поехала, это все.

— Ой-ой. Никогда бы не подумала. Необычное предложение, а? Обычно в подобных ситуациях мужик требует денег или секса… Ой! Не говори мне, что он принуждает тебя к…

— Нет! Да я бы никогда и не согласилась. И твой брат не из таких. Он просто хотел, чтобы я поехала с ним, вот и все.

— Но зачем? Признайся же, не слишком высокая цена — приехать провести рождественские праздники в нашей компании, в такой роскошной обстановке.

— Это чтобы тут сохранялся мир. Чтобы его оставили в покое с навязчивым «Ну когда ты нас наконец с кем-нибудь познакомишь?». Во всяком случае, так он мне сказал. Но, хорошенько подумав, я считаю, что Давид, когда объяснял причины, не был до конца честен.

— Проголодалась я от всего этого! А ты не голодна? Я до смерти хочу сладкую вафлю со взбитыми сливками.

Не дав мне времени ответить, она останавливает проходящего мимо официанта.

— Я хотела бы две сладкие вафли с двойной порцией взбитых сливок. Ах да, еще небольшой бутылек кленового сиропа в качестве топинга. Спасибо. Сейчас сама увидишь — вафли здесь готовят неподражаемые. Главное, не проболтайся моей матери — она немного того… болезненно относится к этой теме. Так что ты сказала? Он не был честен?

Я невольно расхохоталась.

— Прости. Ты меня рассмешила. Нет, думаю, он привез меня сюда по совсем другой причине.

— Секс? Ах вот как, ну я всегда знала, что в нем все дело!

— Да нет же! Ты что, зациклена на сексуальности своего брата, что ли?

— Абсолютно нет, просто уж мне-то секса действительно не хватает. А таская с собой такое пузо, даже на стенку не залезешь. Рейки со шторами не выдержат. Но если дело не