Не благие намерения - Лина Певзнер

– Вылезай оттуда, – морща аккуратный нос велела ему Иса, сверкая недобрым леденящим взглядом. – У нас сегодня много дел. И не только сегодня.

Последующие три месяца превратились для Мирты в череду однотипных дней, в каждый из которых она приходила к Десмиру домой, как будто на работу. Вот только работой стало душевное состояние мастера – после потери всех своих наработок, он пребывал в тяжелом психическом состоянии и Мирта боялась, не ровён час, учёный сведёт счёты с жизнью.

Однако, Десмир держался как мог, хотя и стал чрезмерно молчалив и неинициативен. Девушка искренне надеялась, что, если бы в его голове и родились подобные недобрые мысли, то Имсвер или Гвейн непременно его бы остановили – после случившегося пожарища телохранители не отходили от него ни на шаг, даже ночуя на узком топчане в его комнате. Мирта часто заставала мастера дома, распластавшегося на покосившейся кровати в снимаемой им комнатушке на окраине города, смотрящего невидящим взглядом в пошарпанный плесневеющий потолок.

Бывало, приходя, Мирта не заставала Десмира дома. Собирая волю в кулак, девушка отправлялась на его поиски по окрестным увеселительным заведениям. Частенько в одном из них она и находила мастера, скорее всего спящим за каким-нибудь из столиков или под ним. Каждый раз Мирта долго и настойчиво будила Десмира, как только получалось добиться от него хотя бы мутного взгляда, она помогала ему подняться и добраться до дома.

Помощь в таком формате в оплату телохранителям явно не входила, поэтому ей приходилось справляться самой. Изредка Имсвер мог сжалиться и помочь щуплой девчушке, когда Десмир пребывал в самых неподобающих состояниях и даже ноги волочить не мог. Периодически мастера найти и вовсе не удавалось, но это лишь означало, что сегодня он был на очередном приёме или балу, а иногда – они просто разминулись и круг по заведениям стоило повторить, порой, даже не один раз…

Спустя пару недель Мирта принесла в комнату мастера крупные багряно-красные цветы на тонком стебле и без листьев. Набрав воды в бутыль с широким горлышком, девушка поставила букет на пошарпанную тумбочку у окна.

– Где ты их раздобыла? – поразился Десмир. Взор мастера впервые за долгое время стал острым и чистым, тем, к которому она так привыкла.

– На руинах нашей лаборатории, – опешила от такой перемены учёного Мирта, смущённо улыбнувшись. – Это – еристы, или розы пепелищ в простонародье. Они растут только на местах свежих пожарищ, – её взгляд стал печальным – в душу закралось сомнение, что напоминать ему о случившейся с ними беде было не самой лучшей идеей.

– Только свежих? А на древних? – в его аметистово-фиолетовых глазах блеснуло любопытство.

– Только свежих, – потупилась Мирта и добавила, нахмурившись: – Ты же знаешь, натуралист из меня, как из тебя. Мне мама в детстве рассказывала про них…

– Занятно, – задумчиво пробормотал Десмир и вновь уставился в потолок затуманенным отсутствующим взглядом, предпочтя больше не разговаривать со своей гостьей.

Все эти дрязги Мирта переносила стоически, не пытаясь что-то говорить Десмиру или усовестить его. Единственное, что он слышал от неё, это слова поддержки, за которые грустно благодарил и… повторял порочный круг день за днём. Первое время Мирта искренне надеялась, что помочь ему сможет Истанамария, но госпожа Мейер ни разу не объявлялась, а на скромный вопрос по поводу неё, Десмир ответил сухо и резко:

– Иса оплатила все штрафы и расходы на устранение возникших проблем. Я не смею просить у неё большего. К тому же, насколько мне известно, она продолжает платить тебе и Йорну жалованье.

И не захотел в этот день разговаривать вообще больше ни о чём, отвернувшись лицом к стене. Последний обозначенный им факт Мирту и правда смущал, ведь она больше не работала и считала, что не имеет права получать жалованье.

Здесь девушка через своё чувство справедливости переступить смогла – ещё до пожара посыльный в конверте стал приносить намного большую сумму, относительно предыдущей, и вряд ли Мирта смогла бы заработать где-либо хотя бы половину от неё. Будучи одной, она всё-таки отказалась бы из принципа, но – матушке были необходимы лекарства, и девушке становилось не до честности.

Преодолевая внутренний конфликт, Мирта всё-таки рискнула написать Истанамарии письмо, в котором учтиво попросила хотя бы толику разъяснений по поводу дальнейшей судьбы и её, и мастера. Про жалованье она тоже вскользь упомянула, побаиваясь, что это какая-то ошибка и придётся возвращать полученное, а этого девушка сделать просто не смогла бы. Три дня в ожидании ответа Мирта была сама не своя, даже раздобревший от очередной браги Десмир, прежде вызывающий лишь сострадание, раздражал её своей подглуповатой улыбкой.

«Мирта, – наконец пришёл короткий ответ, без приветствий и прощаний, словно срочная телеграмма, – Мы обе знаем, что сейчас ты работаешь. И эта работа – самая тяжёлая. Я слишком занята, чтобы тратить время на подобное, поэтому плачу за это тебе. Если что-то изменится, я тебе сообщу. Пока полиция не выяснила личность того, кто устроил поджог и покушался на его жизнь, вам с Десмиром работать опасно. Отдыхайте.»

Девушка грустно хмыкнула, прочтя последнее слово и восприняв его, как насмешку. Впрочем, простоту письма она оценила не как пренебрежение к себе, а как страх госпожи Мейер за жизнь её протеже – любое лишнее слово могло быть воспринято Орденом двояко, а то, что за ними следили и читали все приходящие письма, сомнений не вызывало.

Поначалу слежка была особо рьяной – Мирта часто замечала различных подозрительных джентльменов, не спускающих с неё и мастера взгляд в заведениях или на улицах. Были ли они из Ордена, полиции или ещё кем-то, понять было сложно, но девушка старательно делала вид, что не замечает их, увлечённая лишь убийственным состоянием Десмира. Довольно быстро ажиотаж вокруг персоны господина Мардара пошёл на спад – уже спустя неделю Мирта стала замечать наблюдателей в два раза реже, а через пару недель они и вовсе практически пропали.

Насколько Мирте было известно, офицер Лорен принял заявление Десмира и о поджоге, даже проводилось какое-то расследование – с учётом загруженности полиции, не исключено, что только на словах. Мастер не верил в то, что виновных поймают. Раз уж не сумели даже наёмных убийц найти, что уж тут говорить о поджигателях. Он погас, словно прогоревший уголёк, смиренно воспринимая всё, произошедшее и происходящее вокруг него. Мирта не могла поверить, что упрямый и целеустремлённый мастер сдался, но всё указывало именно на это.

В глубине души девушка твёрдо решила, что уж она-то точно не пропадёт и ни за